Прошедшее продолженное время

– Конечно, – ответил Капитан. – Не дал атаковать. Группа не смогла бы остановить «берсерков» в этих условиях. Наша гибель не имела смысла.

– Ты говоришь об этом так спокойно? – поразился обвинитель.

– Да. За три года «Свободные Драконы» сменили восемь точек дислокации. Техническая группа трудолюбиво копала штреки, тоннели, ангары. Я лично собирал, юстировал и настраивал установки для субатомного конфигурирования. Каждый раз создавались базы, на которых было все необходимое для жизни экипажей и восстановления кораблей.

И с каждой уходили с боем, бросая построенные доки, конфигураторы и склады оружия. Не удивительно, что к встрече с «берсерками» в полку не осталось не то что «молотов», но и средних ракет.

– На войне и не такое случается, – заметил Алексеев.

– Это не война, это дурь, – парировал Эндфилд. – Стоило отряду сделать пару вылазок, как притаскивались «ангелы» или «кабаны». Или того хуже, били аннигиляторы. Был сакральный смысл играть в повстанцев?

– Мы боролись! За товарищей мстили, – раздались выкрики с галерки.

– Думаю, все понимают, что за годы бездействия Адские Вепри потеряли бы больше расстрелянными за дисциплинарные преступления, списанными за пьянство и наркоманию.

– Так мы тоже не могли сидеть на месте! – донеслось из толпы.

– Вы себя с уголовным отребьем сравниваете? – поинтересовался Капитан. – А вы ведь элита военно-космических сил…

– Эндфилд, мы сильно отклонились, – вмешался в перепалку обвинитель. – Признаешь, что не выполнил приказ командующего?

– Наш генерал Дима и раньше отдавал приказы один смешней другого. Я знаю, что раньше каждый пилот неоднократно забивал на Димины нелепые распоряжения. Командир 511-го полка и тот прилюдно обзывал Полупапика академическим тупицей за верность устаревшей тактике и певцом за любовь к риторике. Только то, что Катран оказался старшим по званию, и определило, что его назначили командиром.

Трибунал превращался в фарс.

– Нет, Эндфилд, – вмешался в разговор сам Дмитрий Полупанов, выходя в круг. – Не потому… Ты называешь меня некомпетентным. Да, я слабоват в новомодных построениях… Оттого ты и предложил назначить меня.

– Занятно, – вставил Капитан. – Понимаю как запоздалую самокритику и признание правильности моих действий?

«Началось, – подумал он. – Не к добру это «искреннее» признание напыщенного осла. Сам додумался или подучил кто?».

– Нет… Просто хочу обьяснить всем. Ты назначил меня командиром, чтобы прятаться за моей спиной. До сей поры считалось, что в нашем бездействии виноват я, генерал Полупанов. А это был ты! Ты, бравируя знанием тактики и стратегии, разбивал планы штаба…

– Они никуда не годились, – ответил Джек. – Все ваши «гениальные» планы сводились к тому, чтобы налететь кучей и победить несмотря на потери.

– Но ты не предлагал ничего взамен. Над штабными смеялись… Но выходило так, что вместо борьбы мы прятались по норам и щелям.

– Целая жопа – это совсем неплохо, – заметил Эндфилд.

И тут включили голографический проектор. Изображение упало на Капитана, и он вынужденно остался стоять в призрачном огне голограммы, где шли кадры, надерганные из горячего репортажа о трагедии Хоэфоры. Страшные картины разрушений и скорби ударили по глазам людей, заставив остро ощутить свою вину – вину не пришедших на помощь.

Эндфилд оценил режиссерскую задумку Катрана: «Предатель и невинные жертвы»… Собственно, «берсерки» только снесли орбитальные крепости, разбили дивизии Планетной Охраны и «голубых кабанов» – спецподразделения для охоты на «драконов». Но обломки и шальные лучи орудий наделали немало бед внизу.

Электронику проектора заклинило, и машинка никак не хотела выключаться.

«Всё, – тоскливо подумал Джек, – «сделал» меня Полупапик».

– А совесть?! – вдруг бабахнул Полупанов. – Может, я и плохой командир… Но даже самый подлый человек не поступил бы так, как Эндфилд… Мне стало известно, чем занимался наш непогрешимый Капитан Электронная Отмычка в промежутке между увольнением со службы и моментом, когда явился в лавровом венке спасителя родного полка в системе «Победы».

Катрана понесло, не зря к нему приклеилось прозвище Певец. Эхо визгливого голоса «повстанческого генерала» металось под низкими сводами. Люди сверлили бывшего комэска-1 гневными взглядами.

По мере декламации обвинителя в глазах окружающих всё ярче разгоралась ненависть к тому, кого считали другом и своим настоящим командиром.

Бойцы не просто осуждали, они судили… И над всем этим царил Певец. Как пригодилось штабисту умение заплетать слова в красиво звучащие фразы, за которыми не стояло ничего, кроме желания любой ценой задавить оппонента.

– Мы доверяли ему… – пел Катран, расхаживая взад и вперед перед полком «Свободных Драконов» – так пафосно-глупо назвал он свою шайку дезертиров. – А Эндфилд выбрал момент, и… Нет слов, чтобы описать всю низость того, что мы совершили. На Хоэфоре погибли миллионы… И только он один виноват в случившемся. Можно честно проиграть бой, но просто так отпустить заклятых врагов – подлость. Крыльями помахал…