Прошедший многократный раз

Китайское эротическое искусство не такое уж и плохое. Ему не хватает одного – японских габаритов. На китайских гравюрах половые органы какие-то маленькие, неразвитые, миниатюрные. Кое-где трудно даже понять, эрекция ли это. Если хочешь смотреть этот альбом, требуется лупа, а ее я с собой не захватил. Досадно. Никогда не нужно переоценивать свои силы. Всегда надо ожидать самого плохого. Так и вышло. Гравюры пламень во мне не разжигают, однако книгу из рук я не выпускаю. Довольствуюсь тем, что имею. Китайцы всегда занимаются любовью иначе. Они рафинированны. Их женщины любят мастурбировать, но делают это как-то неубедительно, непрочувствованно, с насмешливыми улыбочками на губах, ничего общего не имеющими с тем выражением, краску которому придает оргазм. Ягодицы у китайцев тоже очень уж слабенькие. Они больше напоминают попки новорожденных, а не седалища упитанных придворных. Только по обязанности листаю этот альбом. Останавливаюсь ненадолго над репродукцией, на которой выгравирован акт на лошади. Лошадь (конем ее назвать нельзя) летит, а они что есть сил трахаются и удивительным образом удерживаются, не валятся на землю, не теряют равновесия. Это интересно, однако лишь зоологически. На другой гравюре китаянка опять засовывает палец во влагалище. Как-то нерешительно. Кажется, будто ей хочется почесать ногтем половые губы. Ее партнер одобрительно наблюдает. На его губах тоже улыбка – неотъемлемый атрибут азиата. Видно, что ему приятно смотреть на нее. Извращенец, каких не найдешь среди японцев. Китайцы совокупляются сплошь механически, без страсти. Они словно позируют граверу, приглашенному увековечить их еще не увядшую потенцию. Я автоматически листаю этот альбом, приносящий моему духу не больше миллиграмма пищи. Чувствую себя так, словно поработал на конвейере. Устал. Высох и истощен. Их искусство мне чуждо. Надежду вернуть «Эротическое искусство японцев» я потерял. Очкарик все еще поглощен им. Наверное, до вечера, пока не закроют магазин и служащие не погонят всех любителей развлечений, ежедневно приходящих сюда подкрепить силы. Ухожу прочь, альбом отдал девушке. Она, должно быть, студентка, завернувшая сюда расслабиться после лекции по герменевтике, которую читал один из европейских грандов в этой области.

Счастливым себя не ощущаю. Все равно чего-то не хватает.

– Значит, все-таки добился своего, – говорит мне Даниэль, когда я возвращаюсь домой и нахожу его снова взявшимся за автобиографический роман Гарри.

– С чего ты решил?

– По твоим глазам, – говорит он и снова углубляется в воспоминания Ажара Гарри о петербургском детстве.