Прошлая настоящая жизнь

– У нас будет длинный, серьезный и, я надеюсь, задушевный разговор, – перебил собеседника старлей. – Вы получите ответы на все вопросы. А пока я с вами прощаюсь. До встречи.

– …А что же мне теперь делать с моими друзьями-школьниками? Они ведь не подозревают, что кто-то все про них знает. Буду морочить им голову? – Константин вопросительно взглянул на Алексея.

– Нет, все-таки принято решение поговорить и с ними. Когда вы рассказали, откуда вы вернулись, борьба двух мнений шла долго, бои были едва ли не кровавые, но победило мнение, что нужно знать свое будущее, чтобы подстелить соломку, как говорится. Ваши рассказы заслушаны до дыр, по ним проведена вся, какая только может быть на свете, аналитика. Но мы не только теоретики, уже предпринимаются конкретные шаги, например подготовлена масштабная дискредитация Горбачева, чтобы он не вошел в политбюро, и даже фальсифицируем уголовное дело – не допустим до власти этого оборотня.

– А дети вам здесь зачем?

– Не забывайте, что у них только тела детские! Решено поговорить с каждым, нам нужно больше материала, больше частных мнений. Но для начала я попрошу вас собрать их вместе у себя, я хотел бы ввести их в курс дела, а уже потом вызывать на разговоры по отдельности…

Через неделю после этого разговора старший лейтенант снова шел от станции к даче Новиковых.

А завтра уже апрель, здорово потеплело, весна пришла окончательно. Зима в городе давно уже сдалась, а в Подмосковье держалась как могла, но! «Сто долгих дней снег был сильней», а сейчас от него осталась только черная жижа, думал Алексей, вдыхая будоражащий весенний воздух. Эту песню Алексей запомнил сразу, там слов-то немного, зато какие жизнеутверждающие! Сестра потребовала сопровождать ее с подругой на концерт «Машины времени» в ДК «Энергетик», и, хоть концерт был подпольный, Алексей не стал проявлять «комсомольскую принципиальность» – в тот день у него был законный выходной, и третий билет достался ему. Вообще-то не билет, а почтовая открытка с печатью комитета комсомола Мосэнерго. Такой билетик достать нельзя было ни за какие деньги – распространялись они только среди своих и сами являлись своеобразной валютой, которой «расплачивались» с нужными людьми.

И сам концерт потряс, и то, что происходило до и после концерта, потрясло Алексея не меньше. Уже за три часа до начала концерта ДК походил на осажденную крепость. Знакомый пацан из академии имени Дзержинского рассказывал, как стоял однажды на воротах в день концерта «Цветов», так думал, что ворота эти снесут, даром что чугунные. И как уже после окончания концерта дядечка-электрик на чердаке ДК нашел заблудившегося студента, зайцем, тайком пробиравшегося на концерт, а поэтому боявшегося позвать на помощь.

А после концерта он провожал Татьяну, подружку сестры, домой. Он шел и кожей ощущал ее стеснение и смущение и не мог понять причины. Потом решил, что это у нее, наверное, такая реакция, девушка впервые на подпольном концерте, на хорошем концерте, вот и адреналин в крови. Надо с ней еще раз встретиться, уже в спокойной обстановке, – похоже, правильная девушка. И симпатичная. А какие волосы! Он никогда не видел таких волос! Очень красиво, но неудобно же, они такие длинные! Как она с ними живет? Но стоило ему представить, как медовая прядь волос бесконечно долго течет сквозь его пальцы, а ее золотисто-карие глаза смотрят ему прямо в душу, как тут же он понял, что был не прав – ему будет удобно, еще как удобно!..

…На крыльце его встречал Константин. По давно заведенной русской традиции пригласил на кухню. Алексей заглянул и увидел там троих друзей, три головы на вытянутых шеях, ну чисто Змей Горыныч. Кухня находилась недалеко от входа, и ребята, видимо, пытались разглядеть и «расслушать», о чем говорил хозяин с непрошеным гостем.

«Подружились, смотрю, с Костиком. Школу, что ли, прогуливают с утра? Ах, нет, сейчас весенние каникулы, последний день; завтра же 1 апреля, не забыть бы, весь день придется быть настороже», – подумал Алексей.

Смотреть на них было жалко. «Что ж я детей-то пугаю, тоже мне, русский богатырь вызывает на бой трехглавого змия». Не надо быть психологом, чтобы увидеть на лице у каждого по-разному сформулированные, но одинаковые по сути мысли. Алексей даже расхохотался. Спросил:

– Хотите, я озвучу ваши мысли? Я не ясновидящий, они у вас на лицах написаны: это за нами? откуда они узнали? у них на нас ничего не может быть, мы же простые школьники! ни в чем не признаваться!

У него за спиной раздалось шевеление – это Костик пытался знаками показать друзьям: «Успокойтесь, не паникуйте, сейчас он вам все объяснит».

– Константин, садитесь рядом. Я сейчас вашим гостям все объясню. Ну, как все – только то, на что имею право, операция еще не закончена.

– Вы – хирург? – скосила под дурочку Лида.

– Лида, зачем ты… – Константину стало неуютно на стуле, он заерзал.

– Ах да, вам я не представился. Старший лейтенант Парфус, Первое главное управление КГБ СССР. – Алексей еще раз взглянул на школьников, внимательно останавливаясь на каждом. – Ладно, долго томить не буду…