Прошли глаза «Майи»

Команды кораблей, и офицеры и матросы, завороженно следили за экранами, на которых гравитационное поле все теснее сжимало циклон в своих объятиях. И неимоверная его инерция уже выступала против него, помогая полю справиться с ним.

Наконец вихревое тело циклона, сжимаясь и разжимаясь, и похожее теперь на чудовищную прялку, на которую навиты были спирали облаков, сдвинулось, и поле, подчиняясь заданной программе, потянуло его в зенит.

И снова напряженно подобрались моряки на своих боевых постах, готовясь в любой момент вмешаться и взять операцию на себя, если это понадобится. Но кибермозг не подвел. Вся грандиозная деформированная структура циклона, надежно стянутая полем и пронизанная пучком молний, оторвалась от поверхности океана и устремилась вверх, словно стартующий звездолет. И могучее струйное течение хлынуло в стратосферу, огибая в своем беге земной шар.

Адмирал взглянул на приборы и вскочил с кресла, но кибермозг, опережая его команду, свернул защитные поля и, подав тревожный сигнал, выполнил маневр экстренного погружения.

Эскадра стремительно ушла в глубину. И уже под водой гидрофоны кораблей зафиксировали невероятный по мощи тяжкий удар миллиардов тонн воды, будто само небо обрушилось в океан, пытаясь во что бы то ни стало добраться до людей, осмелившихся вторгнуться в заповедные тайники природы и выбить у нее из рук самое безотказное оружие, верно служившее ей миллионы лет.

Командные пункты кораблей заполнил густой, напряженный, всепроникающий гул. Кибермозг, забирая всю мощность генераторов эскадры, выбросил гравитационный «зонтик», который принял на себя основную энергию гидродинамического удара. А над огромными океанскими пространствами продолжали свою карусель датчики полей, предупреждая опасность возникновения новой депрессии.

— Еще бы немножко, и нам несдобровать, — хрипло сказал Родионов.

— До сих пор кибермозг еще ни разу не подводил, — бросил Делонг, — но все-таки рискованно целиком полагаться на него.

— Я, наверно, никогда не привыкну к невольной роли зрителя. Видимо, нужен какой-то иной, мне недоступный психологический настрой.

— Полагаю, что к этому в принципе невозможно привыкнуть, — хмуро ответил Делонг, вздрагивающими пальцами постукивая по пульту.

Через несколько часов эскадра поднялась на поверхность.

В глубине океана подводные лодки подтянулись к крейсеру и поэтому всплыли в непосредственной близости друг от друга.

Свободная вахта выбралась на палубу. Тяжелые волны шли по океану. Легкая тропическая одежда сразу же прилипла к телу, и не помогал даже сильный ветер. Могучие кучевые облака исчезли с горизонта, но атмосфера еще не успокоилась.

Прощальные лучи солнца изредка пробивались сквозь тучи и снова исчезали, словно испугавшись своей дерзости.

Настроение моряков после таких операций трудно было назвать веселым. Все понимали, что сила сломила силу и только. Энергия циклона была потеряна, в буквальном смысле слова выброшена на ветер. Поэтому они чувствовали себя в роли охотника, который долго и терпеливо выслеживал красивого и сильного зверя, настиг его, наконец, и убил. И теперь, стоя над ним, ничего не испытывает, кроме запоздалого раскаяния и сознания непоправимости совершившегося.

Родионов давно знал о настроениях экипажей кораблей штормового патруля и, уважая их, не пытался прямо воздействовать на людей. Торжественный органный хорал прервал его размышления. Повернув голову, адмирал увидел приближавшуюся «Дженни». Когда она застопорила двигатели, остановившись рядом с крейсером, легкий удар качнул его с борта на борт. Ларсен выбросил гравитационный «трап», подхваченный «Дарумой», и направился к крейсеру, ступая по пружинящей полосе поля, которую перехлестывали волны.

— Он решил нанести нам траурный визит и выразить свои соболезнования, — усмехнулся Делонг, взглянув на адмирала.

— Да! Да! — откликнулся он. — Я вижу, вы, тихоокеанские пираты, совсем не прочь порезвиться.

Ларсен, ухватившись за поручни штормтрапа, одним прыжком оказался на палубе «Дарумы» и вытянулся перед Родионовым.

— Товарищ адмирал, экипаж «Дженни» готов к поискам очередной Прекрасной Дамы!

— А ты не боишься, Тур, баховским хоралом повергнуть всю эскадру в окончательный минор? — спросил адмирал.

— Нет, Иван Арсентьевич! Мелодия постепенно примет мажорный характер и поведет людей за собой. Музыка умеет управлять человеком чуть ли не на уровне самого могущественного психохимического зелья.

— Иван Арсентьевич, Ларсен способен заговорить любого, когда усядется на своего любимого конька, — с улыбкой предупредил Делонг.

— Кто кого заговорит, Франсуа, кто кого! В самом деле, мне не приходило в голову, как можно было бы просто разрешить все наши проблемы. Исполнить, скажем, какую-нибудь потрясающую мелодию в инфрадиапазоне, ураган, заслушавшись, зазевается и тут же рассыплется грибным дождичком…

— «Дарума»! «Дарума»! — Звонкий женский голос раздался из видеофона. — Вызывает Ураганный Центр! Прием!

Делонг поспешно повернулся к вспыхнувшему экрану, на котором появилось веселое дерзкое лицо девушки.

— «Дарума» на связи! Прием!