Прошло семь лет

Никки и Себастьян узнали пряный запах мяса на вертелах и кукурузы, с которым уже познакомились на пляже. Оживления меньше, больше лени — атмосфера более спокойная. Из домов несется оглушительная музыка, все слушают байле-фанк.[65] На главной улице мальчишки гоняют мяч, считая себя Неймарами.[66] Мужчины всех возрастов сидят на террасах кафе, потягивая из бутылок пиво «Бамберг», а женщины, порой совсем юные, возятся с младенцами или болтают, сидя у окон.

— Недавно у нас побывали солдаты и полиция, — извиняющимся тоном сообщила Кристина, когда они проходили мимо огромной пестрой фрески, изрешеченной пулями.

Вскоре они покинули центральные улицы и углубились в путаницу крутых узких улочек, похожую на лабиринт из лестниц. Мало-помалу атмосфера изменилась, теперь фавела выглядела куда менее привлекательной. Дома больше походили на сараюшки, сколоченные из обломков кораблекрушения. Возле дверей груды мусора. Над головами обвисшие допотопные электрические провода. Никки и Себастьян, обеспокоенные и напряженные, с трудом пробирались сквозь толпу облепивших их ребятишек, клянчащих милостыню.

— Муниципалитет обычно следит за чистотой только на главных улицах, — пояснила Кристина.

Трио под предводительством юной официантки замедлило шаг, пропуская вереницу крыс. Спустя пять минут они перевалили на другую сторону холма, где лачуги стали еще более жалкими.

— Мы пришли, — объявила Кристина и постучала в окно лачужки, которая готова была рассыпаться на глазах.

Ждать пришлось недолго, дверь открыла старая сгорбленная женщина.

— Мать Флавии, — пояснила Кристина.

— Bon dia, Senhora Fontana. Voce ja viu Flavia?[67]

— Ola, Cristina,[68] — поздоровалась старуха и что-то ответила, по-прежнему стоя у полуоткрытой двери.

Кристина повернулась к американцам и перевела:

— Госпожа Фонтана ничего не знает о дочери вот уже два дня и…

Девушка не успела закончить фразу, потому что старуха снова заговорила. Не понимая ни слова по-португальски, Никки и Себастьян вынуждены были присутствовать немыми свидетелями при беседе двух бразильянок.

«Как может быть эта старуха матерью двадцатилетней девушки?» — недоумевала Никки, рассматривая старую бразильянку. Изрытое глубокими морщинами лицо говорило о жизни в постоянном страхе, о недоедании и недосыпе. На вид старухе было не меньше семидесяти. Она то и дело жалобно вздыхала и, судя по остановкам, говорила отрывочно и бессвязно.

Кристина вынуждена была прервать ее и перевела:

— Она говорит, что в начале недели Флавия привела к ним в дом молодого американца и его сестру.

Никки открыла бумажник и протянула старухе фотографию близнецов.

— Eles sao os unicos! Eles sao os unicos![69] — узнала старуха.

Сердце у Себастьяна бешено забилось. Наконец-то они у цели!

— Куда они отправились? — торопливо спросил он.

Кристина перевела его вопрос, а потом ответ.

— Позавчера на рассвете к ним явились вооруженные люди. И увели с собой Флавию и ваших детей.

— Вооруженные люди? Кто они?

— Os Seringueiros! — закричала старуха. — Os Seringueiros![70]

Никки и Себастьян вопросительно смотрели на Кристину.

— Серингейрос, сборщики, — недоуменно проговорила та. — Я не знаю, о ком идет речь.

Крики старухи привлекли внимание соседей. Кумушки оставили свои телесериалы и, свесившись из окон, приготовились наслаждаться уличным спектаклем. Появились хмурые мужчины и разогнали ребятишек, готовясь разузнать, что здесь происходит.

Кристина обменялась еще несколькими словами со старухой.

— Она согласна показать вам комнату Флавии, — объявила она. — Кажется, ваши дети оставили у нее свои вещи.

Никки и Себастьян с колотящимся сердцем вошли вслед за старухой в лачугу. Внутри она оказалась ничуть не лучше, чем снаружи. Кое-как сколоченные фанерные щиты служили перегородками. Комнатой Флавии был закуток, который она делила с кем-то еще, так как там стояло две кровати. На одной лежал бежевый кожаный рюкзак Камиллы, который она обычно брала с собой в путешествия. Дрожащими руками Себастьян взялся за него и вытряхнул на кровать все, что там было: джинсы, две майки, белье, косметичка. Ничего интересного, кроме… Кроме мобильника! Он попытался включить его, но телефон разрядился, а зарядки в рюкзаке не оказалось. Крайне огорченный Себастьян сунул мобильник в карман, собираясь заняться им позже. В любом случае они вышли на верную дорогу. Камилла и Джереми все-таки добрались до Бразилии и пришли в эту лачугу вместе с юной Флавией, а потом их похитили неведомые «Серингейрос».

Старуха внезапно громко заголосила. Она кричала, плакала, воздевала руки к небу, призывая в свидетели Господа Бога, сжимала кулаки. На улице атмосфера тоже потихоньку накалялась. Соседей, хоть они и не имели к делу никакого отношения, объединило удовольствие подливать масла в огонь. Перед лачугой росла толпа. Люди были настроены враждебно, американцы кожей ощущали их недовольство. Нет, они не были желанными гостями в этом квартале.

И вдруг старуха прямо обратилась к своим гостям.

Кристина перевела: