Прошло семь лет

Глаза устали. Констанс заморгала, пытаясь справиться с сухостью и резью, неизбежными спутниками сидения за компьютером. Взглянула на часы в правом углу экрана: три часа ночи. Что ж, пора сделать небольшую передышку. Констанс потянулась и отправилась на кухню, намазала нутеллой два куска мягкого хлеба и принялась завтракать, глядя в темный сад. Вкус шоколадного масла — вкус детства. Как сладко было туда вернуться. Дуновение октябрьского ветра в форточку освежило лицо. Констанс прикрыла глаза и внезапно почувствовала глубокий счастливый покой. Удивительное ощущение. Она такого не ожидала. Исчезли гнев, обида, страх неминуемой смерти. Она ощущала трепетание ветра, порывами влетавшего в форточку, запах осенних камелий. С удивительной полнотой она погрузилась в счастливую безмятежность. Страх отпустил ее, словно смерть перестала быть неизбежностью. Глупость? Абсурд? Может быть…

Металлическое звяканье сообщило, что пришло письмо по электронной почте.

Констанс открыла глаза и вернулась к компьютеру. Письмо пришло от Никки. Без текста. Констанс кликнула, чтобы открыть присоединенный файл. Фотография самолета, который разбился в амазонских джунглях, внутри самолета ящики с оружием: автоматы АК-47 и штурмовые винтовки М-16. Немереное количество кокаина. Хорошо подогретый турист. Карта Амазонии…

Еще три часа Констанс не отрывала глаз от экрана. Она разослала десятки мейлов по своей сети, чтобы заставить присланные фотографии заговорить. Стрелки подошли к половине седьмого утра, когда зазвонил телефон.

Звонила Никки.

61

Островок бетона в сердце Амазонии.

Город Манаус на северо-востоке Бразилии раскинул среди джунглей свои каменные щупальца-улицы.

После четырех часов полета Никки и Себастьян вошли в холл аэропорта. Отбились от своры таксистов-частников, которая набрасывалась на каждого из возможных клиентов в зале для получения багажа, и обратились в окошко официальных компаний, купив купон и зарезервировав за собой машину.

Шел дождь.

Они вышли на улицу, и их облепил влажный горячий воздух. Дождевая вода смешивалась с пылью, испарениями, вонью отбросов. Вздохнуть полной грудью этим влажным густым нечистым воздухом было невозможно. Они встали в очередь на такси, предъявили купон служащему компании, и он подвел их к «Мерседесу 240D», модели семидесятых годов.

В салоне пахло какой-то прокислой затхлостью. Запах тухлых яиц, сероводорода, рвоты. Они поспешили открыть окна и только тогда сообщили маршрут шоферу, молодому белозубому метису с черными прямыми волосами. Его желтая с зеленым майка выдавала пристрастие к «Селесао», знаменитой футбольной команде. Радио во всю мощь орало «Макарену». Оглушительно. Невыносимо.

Никки включила телефон и попыталась связаться с Францией, в то время как Себастьян настоятельно потребовал от шофера сделать радио потише. После нескольких неудачных попыток Констанс наконец взяла трубку. Никки в нескольких словах ввела ее в курс дела.

— Я нарыла немало информации, — сообщила Констанс, — но она вас не порадует.

— У нас очень мало времени, — предупредила Никки и включила громкую связь, чтобы Себастьян тоже мог услышать все, что сообщит молодой капитан полицейской службы.

— Слушайте внимательно. Я разослала фотографии Флавии по всем адресам своей записной книжки. И очень скоро получила сообщение от моего коллеги из Центрального управления по борьбе с нелегальным оборотом наркотиков. Он узнал девушку на фотографии. Ее имя вовсе не Флавия. Это София Кардоса, известная также под кличкой Наркобарби. Она единственная дочь Пабло Кардосы, могущественного бразильского наркобарона, главы картеля «Серингейрос».

Потрясенные Никки и Себастьян обменялись взглядами. В Рио они уже слышали это название…

— Вот уже месяц, как Пабло Кардоса находится в федеральной тюрьме строгого режима, — продолжала Констанс. — В результате огромной работы, проделанной бразильской полицией и властями, картель был уничтожен, но так называемая «Флавия» претендует на то, чтобы взять в свои руки бразды правления и управлять империей отца. Работа подавальщицей на пляже Ипанема не более чем ширма. Она никогда не жила в фавеле. Ваше путешествие по кварталу Росинья не что иное, как спектакль.

Несмотря на отвратительный запах, Никки закрыла окно, чтобы лучше слышать. Жара невыносимая. Влажным и жарким воздухом невозможно дышать, так он загрязнен. Безликие тощие небоскребы выстроились рядом с помпезными постройками прошлых времен, свидетелями расцвета столицы Амазонии, когда она была мировой столицей каучука. Поздняя ночь, но улицы ярко освещены и полны народа.

— Что это за самолет? — спросила Никки.