Прошлое

«Подождите», — сказал Римини и придержал руку таксиста, прежде чем тот захлопнул дверцу. Оглянувшись, он увидел, что София стоит посередине тротуара и, согнув в колене одну ногу, пытается стряхнуть какую-то грязь, прилипшую к каблуку. На ее лицо падали отсветы ламп вокруг таблички с названием гостинцы — на прямоугольнике из искусственного мрамора красовался курсив «L’Interdit»^[1]. «Садись», — крикнул Римини, распахивая дверцу машины. София еще несколько секунд продолжала созерцать собственные туфли, прежде чем поняла, что никакая грязь не виновата в том, что ей тяжело идти и что она на каждом шагу спотыкается. Подумав еще немного, она, словно решившись на какой-то отчаянный шаг, села в машину, после чего стала жаловаться Римини и Лусио на неудобную обувь, на не совсем подходящий размер и на то, что эта фирма «вообще туфли делать не умеет». Услышав, что Римини назвал старый адрес — угол Булнес и Берути, она замахала руками и поправила его: «Гондурас, три тысячи сто». — «Вот это да, — удивился Римини. — Разве я тебе не на Булнес звонил?» — «Да просто мне оттуда все сообщения передают. Я там уже несколько месяцев не живу. Меня выселили, пока я была в Германии. Хозяин продал квартиру, и новые владельцы сразу въехали. Старый хозяин прекрасно знал, что меня не будет еще несколько месяцев, — ему ничего не оставалось делать, как собрать все мое барахло и передать его на хранение, на склад в районе Барракас. Как понимаешь, и дальше все пошло не слава богу — через полмесяца склад затопило во время урагана, и мои вещи залило водой. Я, наверное, единственный человек в мире, которого выселяли из занимаемого жилища одновременно в двух полушариях: пока, значит, Конрад и его сволочная тетка подавали на меня заявление в миграционную службу (а моя туристическая виза уже месяц как закончилась к тому времени), моя мебель и другие вещи преспокойно плавали и гнили в залитом водой подвале — за более чем скромную плату в двести пятьдесят песо в месяц, причем хозяин квартиры на Булнес пребывал в полной уверенности, что эти деньги заплачу я. — София сделала паузу и посмотрела на свое смутное отражение в боковом окне такси. — Ну и ладно, — сказала она наконец. — Оно, наверное, и к лучшему. По крайней мере, избавилась от огромного количества барахла. Сам знаешь, сколько его накапливается, а все не хватает духу разобраться с вещами и выкинуть половину на помойку. Вот оборотная сторона подобных несчастий — они вынуждают тебя пересмотреть приоритеты. В общем, я нашла себе квартирку на Гондурасе. Вид оттуда, между прочим, в тысячу раз лучше, чем из той, старой. — Обернувшись к Римини, она как ни в чем не бывало поинтересовалась: — Не заглянешь?» Римини молча посмотрел на нее — его взгляда оказалось достаточно для того, чтобы София отказалась от мысли зазвать его в гости. «Да нет, я понимаю, уже поздно», — сказала она негромко и спокойно, как бы рассуждая вслух.