Прошлое

Две недели спустя небольшой фургончик остановился на не самой презентабельной улице в Абасто, и Римини пришлось заняться подавлением бунта грузчиков, отказавшихся заносить мебель в дом; впрочем, подавление обернулось подкупом — Римини просто-напросто пообещал рабочим доплатить сверх того, что было указано в договоре. Грузчиков — двух мрачных парней с налитыми кровью глазами — можно было понять: три часа им пришлось потратить на то, чтобы занести на четвертый этаж (без лифта) все то, что решил забрать с собой Римини и, конечно же, Вера, которая никак не могла согласиться оставить часть воспоминаний о детстве и юности под ответственное хранение родителей. Величайшей ценностью для нее обладали такие предметы, как кукольный домик, комод розового цвета, подставка для обуви — гигантский деревянный куб, который начал разваливаться еще на лестнице, — пуфик, обитый белым мехом, и большое туалетное зеркало с гирляндой маленьких лампочек по периметру — Вера призналась Римини, что оно напоминает ей об одном школьном спектакле, где ей довелось играть роль стареющей танцовщицы, которая прощается со сценой и публикой. «А зеркало-то тут при чем?» — поинтересовался Римини, втайне надеясь, что в силу какой-нибудь причинно-следственной нестыковки этот предмет потеряет свое символическое значение и его можно будет вернуть Вериным родителям, а еще лучше — отправить прямиком на помойку. «Как же. Это была часть декораций, — объяснила Вера. — Одна из сцен разыгрывалась в гримерной: моя героиня сидела перед этим зеркалом и произносила монолог, обращаясь не к залу, а к своему отражению».