Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII

Движение национал-социализма было весьма действенным и эффективным для Германии в начале 30-х годов XX века. Дело в том, что до прихода Гитлера к власти в 1933 году в Германии была иная форма государственности – Веймарская республика,[205] которая за 15 лет своего существования проявила себя совершенно несостоятельной. Инфляция и безработица, вызванные падением биржи – «черный четверг»[206] – на Уолл-стрит в США в 1929 году, практически с каждым днем поглощали страну все больше: люди нищали и даже бедствовали, Германия тонула в государственных долгах, обременительных репарациях и отсутствии стабильности. В последние пять лет существования республики кабинеты министров менялись чуть ли не каждые полгода, явление, получившее в истории название «правительственной чехарды», а президент республики Гинденбург и вовсе был безынициативным человеком. Германия к началу 1930-х годов находилась на грани новой Гражданской войны и, как никогда, нуждалась в сильной личности. Им оказался Адольф Гитлер. Под его началом нацистское движение смогло вернуть Германии покой, развитие и стабильность. Дело в том, что до конца Второй мировой войны и Нюрнбергского процесса,[207] никто не знал о таких страшных явлениях, как концлагеря,[208] Гестапо,[209] Холокост,[210] о нацистской «машине смерти» – SS,[211] SA[212] и SD.[213] Это было обнародовано лишь после краха Третьего Рейха, а точное количество погибших и пропавших в то время людей неизвестно до сих пор. До начала Второй мировой войны Гитлера уважали и боялись. Многие страны поддерживали с Третьим Рейхом дипломатические отношения, а общение носило дружеский характер. В оправдание Эдуарда следует сказать, что он, поддерживая Гитлера и симпатизируя его движению, не знал об их черной сущности, о тайной деятельности и истреблении невинных людей. Эдуард поддерживал саму идею сильного государства, социальную политику нацистов и идею мощи. Следует отдать должное нацистам, что если бы их идеология не пропагандировала расовое превосходство, а фантазии о немецкой гегемонии не завели столь далеко, Третий Рейх мог бы быть самым выдающимся государством двадцатого столетия, потому что именно нацистам удалось поднять страну из пепла… и в пепел же, в итоге, вновь превратить. Но случилось то, что случилось, и Третий Рейх всегда будет ассоциироваться лишь со смертью, страхом и разрушением. Немцы по сей день стыдятся этого черного пятна своей истории.

Таким образом, в 1930-е годы национал-социализм казался очень прогрессивным, положительным движением, борющимся против коммунистической угрозы с Востока, которой Европа так боялась. Хотя и тогда были политики, зревшие в корень развивающегося зла, среди которых был премьер-министр Великобритании Стэнли Болдуин.

Глава 1 Ранние связи с нацистами

С тех пор, как Уоллис появилась в высшем британском обществе, ее хранителем и проводником стал лорд Луи Маунтбеттен. Он говорил про Эдуарда: «Я специально сводил Уоллис с нужными людьми, чтобы она, в свою очередь, могла влиять на Эдуарда… в нужном направлении».[214] Что эти слова могли означать? Какое нужное направление? И что подразумевалось под влиянием?

Говорят, что мужчина – «голова», а женщина – «шея». Безусловно, Уоллис умело манипулировала Эдуардом, направляя его мысли в нужное направление. С ее легкой подачи Эдуард вдруг заинтересовался форсированным развитием Германии при Гитлере, распространением влияния национал-социализма, монополизацией всех сфер промышленности государством, однопартийным правительством и т. п. Эдуард начал общаться с людьми, имеющими какое-либо отношение к фашизму. Одним из близких друзей, тогда еще принца, стали братья Мосли – основатели британской фашистской партии. Эдуард общался с Мосли до отречения, накануне, и после него. У британских фашистов были мощные спонсоры не только в пределах своей страны, но и за ее пределами – крупные суммы денег поступали еженедельно. А это означает, что кому-то их развитие было очень выгодным.

Эдуард был рожден наследником британского престола, а, следовательно, когда-нибудь должен был стать королем. Поэтому его следовало «обрабатывать» еще до получения королевских полномочий, чтобы у фашистов был гарантированно свой человек. Его вовлекали целенаправленно, но очень осторожно. Пронацистски настроенные организации знали, на какие болевые точки Эдуарда следует воздействовать, – тяга ко всему новому, впечатлительность, эпатаж и противоречивость. А с тех пор, как рядом с принцем появилась женщина, оказывающее колоссальное на него влияние, действовать стало гораздо проще. На уверенного в себе человека воздействовать практически невозможно, зато очень легко вербовать тех, кто находится в постоянном поиске, а Эдуард как раз являлся таковым.