Прошлое бьёт по пяткам (СИ)

У подъезда я была через двадцать пять минут: и автобус пришёл вовремя, и во дворах, по которым я сокращала путь, ни грязи, ни луж не было. Видимо, мне было суждено встретиться с этим бандитом. Только до самого подъезда его дома я не понимала, зачем иду. Мне нужна была информация, и кроме бандитов её никто не мог предоставить. Но зачем я к ним пошла сама в лапы? Мало мне было неспокойной юности и училища, где все с неоднозначным прошлым, так я сейчас добровольно возвращаюсь в прошлое. Одно успокаивало, всё это я делаю для своей семьи, очень хочется дожить до старости, увидеть, как Тошка вырастет, смотреть, как папа и Алина счастливы, Олежка по жизни пойдёт…

Дверь открыл высокий бритый браток, модный в этом сезоне охранник, который одним своим видом вызывает у врагов недержание.

— Ты Надя? — хрипло спросил он.

— Паспорт показать, или так поверишь?

— Ещё и хохмит, — ухмыльнулся он. — Совсем не понимаешь, к кому пришла?

— А вот это я прекрасно понимаю. Веди, страж, к боссу.

Меня привели на кухню, мужчина лет сорока пяти с многоговорящими татуировками на руках, в простой растянутой футболке и вытянутых на коленях тренировочных штанах окинул меня понимающим взглядом и кивнул головой на стул напротив него.

— Надежда, значит, — сказал он, улыбаясь. — Я думал, ты старше, хотя взгляд твой возрасту не соответствует. Ну, не будем время терять, говори, зачем пришла?

Я достала из сумки письмо, где отцу предлагали продать автомастерские, и положила на стол.

— Хотелось бы знать, будем ли мы жить после продажи?

— И только?

— Ну, ещё хотелось бы иметь ноги, руки и светлую голову, а остальное только от нас будет зависеть.

— А что так? Нет надежды на справедливость государства?

— Ну, я верю, что оно справедливое, только к нашей семье это не относится.

— Нельзя себя недооценивать.

— А переоценивать опасно.

Мужчина усмехнулся и встал:

— Я пойду, пару звонков сделаю, ещё чаю хочется попить, да и время обеденное.

Мужчина, вернее, Андрей Павлович удалился из кухни, оставив в дверях своего стража, который, прищурившись, смотрел на меня.

Чаю, значит, время обеденное… Намёк понятен. Сняв куртку и засучив рукава, я полезла в огромный холодильник и начала выкладывать оттуда продукты. Шикарный обед из трёх блюд не обещаю, но на скорую руку что-нибудь соображу, судя по его татуировкам, он мужчина непривередливый, будет рад и простой пище. Браток смотрел на меня огромными глазами, от моей наглости он впал в ступор и очнулся, только когда я спросила, на него рассчитывать или он отдельно питается.

— Босс — мужчина простой без закидонов, так что и на меня готовь, — ответил он и сел на табуретку около двери.

Когда босс вернулся, я накрывала на стол. Салат готов, пышный омлет с колбасой и сыром доходил на сковородке, ещё я нарезала два вида хлеба, несколько видов копчёного мяса и сало, солёной рыбы, всё, что нашла в холодильнике, хотя там выбор богатый, вот только в основном для быстрого перекуса.

— Хозяйственная, — Андрей Павлович прищурился, — колония для малолетних?

— Спецучилище, почти четыре года.

— Догадался, когда ты пришла. Девочка-ромашка, не побывавшая в одном из таких заведений, не сунулась бы сюда ни за какие коврижки.

Разложив омлет по тарелкам и заварив чай, я села за стол, охранник сел рядом и облизнулся.

— Пользуйся, пока девушка не ушла, — засмеялся Андрей Павлович. — Я свою хозяйку неделю назад выгнал, с тех пор питаемся только бутербродами да по кафешкам ходим, а хочется домашней еды.

— Хозяйка претензий много предъявляла?

— В последнее время краёв не видела, ну, я и наказал, чтобы не нарывалась.

— Знакомая ситуация.

Мы приступили к обеду, босс медленно пережёвывал пищу и чуть ли не мурлыкал. И это от простого омлета с колбасой! Наголодался мужчина, и не только за неделю без хозяйки, домашней еды в жизни ел меньше, чем казённой баланды.

Со стола убирал охранник, сложил тарелки в раковину и поставил на стол кружки и чайник. Разливала чай я, мне не трудно, а мужчины пусть почувствуют себя хозяевами жизни.

— А теперь к делу, — сказал босс, отхлебывая чай. — Живы вы, может, и останетесь, но вот денег не получите. Или, может, вам дадут пару копеек, это письмо — лажа. Эта фирма создана нехорошими людьми, брать и отбирать они привыкли, а вот платить или покупать — рефлекса не приобрели.

— Сотрудники?

— Бывшие, но не все, костяк же составляют именно они, так что всё у них подвязано. С ними мало кто захочет связываться, я бы не решился, да ты и не будешь просить. Но я знаю, кто хочет поставить им подножку, могу подсказать.

— А смысл? Что мы можем им предложить? Те же мастерские, так нам какая разница, кому их бесплатно отдавать — тем или этим. Сейчас главное — живыми и здоровыми остаться.

— Могу дать бесплатный совет: соглашайтесь на всё, жизнь дороже. Если будете покладистыми, может, и оставят вас в покое. А лучше вам из города уехать, чтобы этим покупателям глаза не мозолить, они люди подозрительные до паранойи, и тут лучше с глаз долой.

— Спасибо за совет, ещё бы найти, куда уехать, но это уже наши проблемы, думаю, лучше сказать прощайте.

— А может, ещё встретимся?