Прошлое мстит

Ругая себя за то, что доверяла Майку, Уиллоу подумала, что миновал ровно год с тех пор, как он дал ей этот проект, и ее прошиб холодный пот при мысли, что вообще-то архив должен был стать ее первым пунктом посещения, а не последним.

Вскоре приветливая женщина в очках на цепочке и накрахмаленной блузке, хрустящей, как нетронутый лед, появилась с тремя картами и попросила Уиллоу обращаться с ними осторожно. Она разложила их на больших белых столах и развернула, затем улыбнулась и ушла. Уиллоу оглядела очертания деревни в поисках знакомых ориентиров, которые так хорошо изучила за год составления чертежей с Майком, Лео и застройщиками: сельская ратуша, церковь, Тисовое поместье и Дом викария. Кладбище, примыкающее к церкви, было ясно видно на всех трех картах, датированных 1853 годом, но рядом с Домом викария не было никаких признаков кладбища. Это означало, что она так ничего и не выяснила, однако не упустила важных деталей.

Более внимательно изучив самые последние карты, Уиллоу обнаружила три небольших серых участка в полях, окружавших церковь, с надписью «Дополнительное внешнее кладбище», и по ее рукам пробежали мурашки.

Достав из сумки мобильный телефон, она сфотографировала их, и быстрый поиск в «Гугле» подсказал ей, что в то время так решалась проблема переполненных кладбищ. Население Льюиса быстро росло в начале XIX века, и на кладбище при церкви Святого Николая закончились места. В 1893 году Тайный совет запретил захоронения в церквах и часовнях Льюиса или вокруг них в соответствии с законом о захоронениях за пределами метрополии 1853 года и приобрел двадцать акров на прилегающих полях.

Разумно предположить, подумала Уиллоу, просмотрев три поля, что, если церковное кладбище было переполнено, а земля, примыкающая к Дому викария, использовалась как своего рода филиал кладбища, некоторые могилы могли оказаться и на участке Дома викария.

Ей вспомнился утренний разговор с Келли в машине, мол, кладбище, о котором упоминала Дороти, было местом, где покоились нищие, чьи родственники не могли позволить себе организовать для них достойные похороны. Могилы нищих, вероятно, давно забыты и сровнялись с землей, о них знают только местные жители. Они не отмечены на каких-либо современных топографических картах и, естественно, никак не фигурируют в предварительном исследовании Уиллоу.

Она вернула карты и поблагодарила сотрудницу, прежде чем переключить внимание на поиски блокнота. Для этого Уиллоу перешла в архивный отдел. Она миновала огромную раздвижную стеклянную дверь и, отдав запрос девушке за стойкой, подождала, пока перед ней не положили синюю бумажную папку, завязанную веревочкой, с надписью:

«Записная книжка Тессы Джеймс, повитухи, примерно с 1930 по 1945 год».

Уиллоу подошла к ближайшему свободному столику и медленно открыла папку. Руки ее дрожали, когда она вытащила маленький блокнот в кожаном переплете. Время и влажные условия почвы уничтожили бо́льшую часть записей, написанных красивым наклонным почерком, но Уиллоу поняла, что записи велись со 2 апреля 1930 года по 4 января 1945 года. Заметки, явно написанные ее прапрабабушкой, о том, на каких родах она присутствовала и в какой день. Первые записи были сильно повреждены водой и грязью, чтобы Уиллоу могла их прочитать, но через несколько страниц она разобрала абзац:

«Она была слишком молода для родов, а юный муж, державший ее за руку, все время повторял, что никогда больше не причинит ей такой боли. Подобные обещания редко выполняются. Это прекрасно – передать ребенка любящей паре. Я помогла многим матерям с шестью детьми под юбкой, которых они не могли прокормить, и пьяницей-мужем. Но эти двое – дело другое. Это был их первый ребенок, девочка, и слезы текли по щекам паренька. “Она красавица, – прошептал он, перерезав пуповину”».

Опять несколько страниц, и еще один разборчивый отрывок:

«Прошлой ночью женщина родила близнецов. Это была долгая ночь, и женщина ужасно страдала во время схваток. Мальчик и девочка. Девочка родилась мертвой. “Слава богу, – сказала мать. – У меня есть еще пятеро. Я не могу позаботиться о них всех. Муж говорит, что лучше, если выживет мальчик, потому что от девочки никакого проку”».