Прошлое нас не отпустит (СИ)

Перед тем как сесть в машину, Ксения еще раз бросила взгляд на опера. Тот, распахнув дверь своего авто, все с той же улыбкой наблюдал за ней. Повернув ключ в замке зажигания, она снова, не удержавшись, скосила взгляд в сторону зеркала заднего вида — в отражении зажглись фары машины опера. Легкая улыбка тронула губы Ксении. И почему при первой встрече она его испугалась? Ведь он совсем не страшный и не отталкивающий, скорее наоборот, симпатичный. Просто чем-то напомнил ей Воронова — похожий типаж, но Воронов — старше, суровее, жестче, страшен и опасен в гневе. А ведь она когда-то едва в него не влюбилась (шестнадцатилетняя дурочка, представляла себя в его постели, мечтала, чтобы он стал ее первым мужчиной!), теперь же у нее на него выработалась стойкая реакция — одно его упоминание, и все, она себя не контролирует. Бедная Юля…

— Может, перейдем на «ты»? — предложил Кир, как только они устроились за столиком.

— Давай, — сходу согласилась Ксения. Так же легко и быстро сделала заказ, больше не строя из себя неприступную даму. И вообще вела себя иначе, потому что больше не ассоциировала его с Вороновым. Да, он нагловат, развязен, уверен в себе, но опера такими и должны быть (скромность и воспитанность в профессии им не помогут), а этот еще и улыбчив не в меру, в глазах при этом озорство играет. Она уже заметила — засмотришься и трудно оторваться. Кроме того, от него ей нужно было кое-что… — Кирилл, сразу скажу, что пригласила я тебя не просто так, — чтобы избежать в будущем двусмысленности и недопонимания, она решила не юлить. — У меня будет к тебе просьба, за выполнение которой я готова заплатить, сколько скажешь.

— Та-ак, я весь внимание.

— Я знаю, ты можешь, это в твоих возможностях. Мне нужно, вернее, я была бы тебе очень признательна, — Ксения тщательно подбирала слова и с трудом выдерживала напряжение, появившееся, как только она мысленно вернулась к пережитому, — если ты найдешь для меня одного человека. Даже не найдешь, а просто выяснишь, жив он или нет. Точнее, она. Ведь это можно сделать по базам вашим?

— И кто это? — налет шутливости с Кира слетел, и он внимательно слушал Ксению. Она снова превратилась в мраморную, холодную леди, внутри которой погас живительный огонь. Ее взгляд рассеянно бродил по плитке пола, изредка взметаясь на него и снова стремительно опускаясь.

— Это моя… подруга. Бывшая. Мы раньше дружили, а сейчас я не знаю, где она, жива ли.

— Подруга?

Да, она считала ее подругой, делилась сокровенным, впустила в дом, не зная, что та за ее спиной водит слишком близкое знакомство с Владом, и у них даже есть свои секреты от нее. Весьма болезненные секреты.

— Для меня это очень важно, понимаешь? Просто, жива она или нет. Больше ничего не надо.

— А имя-то у подруги есть?

— Да, я напишу, — Ксения потянулась к сумочке, дрожащими руками достала блокнот и ручку. Написав два слова, вырвала листок и с заминкой протянула его Киру. В голове снова возник вопрос — что она будет делать с правдой?

— Дата рождения?

— Я не знаю.

— Возраст?

— Старше меня года на два, может, три или четыре.

— Может? Она точно твоя подруга?

— Да, мы просто сильно поссорились, — как можно беззаботнее ответила Ксения, уловив во взгляде опера скепсис. Подруги обычно знают друг про друга такие мелочи, как дата рождения, хотя бы по той простой причине, что отмечают его вместе. А она вот не знала. Причем, сейчас Ксения бы даже не сказала — не знала вообще или тупо забыла, стерев из памяти все, что за долгие годы было связано с этой «подругой».

— Хорошо, — Кир, сложив листок, засунул его в задний карман джинсов, — постараюсь выяснить как можно скорее.

— Извини за беспокойство. Я понимаю, ты занят…

— Ерунда, я в отпуске. Помогу с удовольствием.

Глава 20

Стоило Ксении открыть входную дверь, как Влад тут же вскочил с дивана. Долгое ожидание вконец измотало. Он мог бы, конечно, порадоваться, что в ней проснулась ревность, но в этом он был совсем не уверен.

— Зачем ты туда ходила?! — терпения дождаться более подходящего момента для начала разговора не хватало.

— Куда?

Она глянула на него мельком, разуваясь, и прошла мимо в ванную, как будто он был неодушевленным предметом, невесть как появившимся в прихожей и преграждающим путь. Ее напускное безразличие раздражало, а при мысли о том, что оно могло быть настоящим, искренним, внутри зарождалось что-то очень нехорошее. И у кого из них проблемы с нервами? У нее? Или у него?

— К Лесе.

— Лесе… — усмехнулась Ксения, усиленно намыливая руки, — она тебе уже сообщила?

— Не она.

— А кто? Ах, ты уже у нас и так всегда все знаешь, всегда во всем прав, и твое мнение — единственно верное.

— Это ты сейчас к чему?

— Ни к чему, — передернула плечами жена и с улыбочкой, которая отнюдь не говорила о том, что ей весело, спросила: — А больше она тебе ничего не сказала?

— А должна была? — тяжело спросил Влад. Ему не нравилось то, что он видел и слышал. Ее поведение ему не нравилось! Она словно бросала ему вызов, нащупывала границы дозволенного.

Ксения усмехнулась сама себе, а ему бросила:

— Это был сарказм.