Прошлое не продаётся

– Эх ты, брокер! – Гуров пренебрежительно усмехнулся, отчего Плейбошу бросило в жар: он понял, что ляпнул нечто несуразное. – «Быки» и «медведи» – это биржевые игроки, одни из которых играют на повышении курса акций, другие на понижении. А ты мне феню начал втюхивать. Так что не брокер ты, а самый обыкновенный барыга. Ладно, на какое-то время забудем про твою коллекцию нижнего белья. Меня сейчас интересует другое. Давно ли ты знаком вот с этим человеком? Здесь на фото он несколько отличается от того, каким был при жизни. Но, думаю, узнать его несложно.

– Первый раз вижу этого жмурика! – категорично отмахнулся Шушаев.

– Что, может быть, и такого имени – Дмитрий Жидких – никогда не слышал? – прищурился Гуров, интуитивно почувствовав, что Плейбоша нагло врет.

– Совершенно верно! – Шушаев жеманно скривился. – Слышу впервые.

Всем своим видом он давал понять, что прямо-таки оскорблен подобными вопросами и хотел бы поскорее закончить этот затянувшийся разговор. Но Гуров мнения был иного. Он сидел, закинув ногу на ногу, и в упор рассматривал Шушаева с той же степенью любопытства, что и биолог, обнаруживший особо редкий экземпляр клеща или клопа.

– Больше вопросов не будет? – уже заметно начиная нервничать, едко поинтересовался Плейбоша.

– А что это ты так задергался? – Гуров все так же, не отрываясь, смотрел на него с нескрываемой иронией. – Ждешь кого-то?

Шушаев буквально исходил желчью, но, стараясь этого не выдать, с наигранной безмятежностью отреагировал:

– Нет, я никого не жду. А в чем, собственно, дело?

И вновь Гуров со всей определенностью понял – врет. К Плейбоше сейчас кто-то должен прийти, и он боится, что их встречу увидит посторонний.

– Так. Значит, правду ты говорить не хочешь. – Гуров с сожалением покачал головой. – А зря. Мог бы избежать многих неприятностей.

– Каких еще неприятностей? – снова побагровел Шушаев. – Ты опять, что ли, про белье? Да, есть у меня предметы нижнего женского белья. Ну и что? Законом это не запрещено. А откуда они появились и для чего предназначаются – это мое личное дело. Уж тут мне статью никто не пришьет!

– Все правильно… – как бы в задумчивости кивнул Гуров. – Не пришьет. Если не постарается. Должен тебе сказать, что неправедная жизнь сродни работе золотаря. Как он ни крутится, а то, с чем имеет дело, все равно его хоть как-нибудь, да замарает. И уж потом от этого никаким шампунем не отмыться. Мысль улавливаешь? Если ты живешь не по совести, это хоть каким-то боком да вылезет. Достаточно выяснить, чем ты интересуешься, что читаешь, что смотришь… Вот, кстати, посмотрим, что у тебя на видео.

Он взял со столика пульт и направил его на стоявшую напротив навороченную видеодвойку. Шушаев при этом задергался, как будто ему под пижаму бросили лягушку или ужа.

– Спокойнее, спокойнее, – не повышая голоса, произнес Гуров. – Что за нервозность? Ты, кстати, сотовый на стол выложи, а то вдруг…

Его перебил истошный вопль, раздавшийся из динамиков видеоплеера. Каменея лицом, Гуров смотрел на экран, где развертывалась омерзительнейшая сцена. Четверо негодяев, лица которых скрывала компьютерная сетка размытого изображения, зверски глумились над раздетой до нитки светловолосой девушкой лет восемнадцати. Несчастная плакала и умоляла ее не убивать, а нелюди, издевательски гогоча и держа у ее горла нож, заставляли исполнять их убогие интимные прихоти. Время от времени они безо всякого повода вдруг начинали остервенело избивать ее кусками цепей, выкручивать суставы, тушить о тело окурки…

Выключив плеер, Гуров медленно повернулся в сторону Плейбоши, нервно теребящего поясок халата.

– Это как называется? – Гуров говорил размеренно-спокойным голосом, но что-то тигриное, сверкнувшее в его глазах, заставило Шушаева покрыться мелким потом и, съежившись, вжаться в кресло. – Натурные съемки? Сам снимал, урод? Говори! – не выдержав внутреннего натиска закипающей ярости, он взорвался, издав почти тигриный рык.

– Нет, нет, не сам… Это… это я купил… – залепетал Плейбоша, изображая руками абсолютное отрицание всего сущего. – Я не знал, что там такое. Мне сказали, что это обычная легкая эротика. Я и предполагать…

– Слушай, ты! Ври, да не завирайся. – Гуров взял себя в руки, но по его лицу было видно, что это ему дается с большим трудом. – Такие вещи в ларьках не продаются. И даже у обычных торговцев пиратскими кассетами и дивиди. Видео такого рода, которое представляет собой натурную съемку реально совершенных преступлений, относящихся к категории особо тяжких, и являющееся реальным вещественным доказательством, расходятся по особым каналам распространения. И за немалые деньги. Судя по увиденному, этой девушки в живых уже нет? Что молчишь? Я же знаю, что в конце таких сюжетов жертв, как правило, убивают. Я прав? Эту – задушили, застрелили?

– Н-нет… – сдавленно проскулил Шушаев. – Но… ножом по горлу.