Прошлое не продаётся

– Лева! – жизнерадостно загорланил Крячко, потрясая какими-то бумагами. – Феноменальные новости. Вчера вечером в Твери был задержан Станислав Гусевский, он же Свистун. Более того, сегодня утром мною была проведена очная ставка с участием Шушаева, в ходе которой было убедительно доказано, что убийство Жидких дело рук их обоих. Плейбоша – заказчик, Свистун – исполнитель. И насчет Вороновой установлено точно – его работа. Теперь освобождение Смирнова – вопрос практически решенный. Но самое главное, Шушаев теперь в наших руках. Он выложит нам все от «а» до «я». И знаешь почему? Потому что действительно собирался кинуть контору, которую кидать более чем рискованно. Но и это не все. Убив послушника, они зря взяли грех на душу, если только таковая у них имеется. Книгу-то у них увели из-под самого носа! Это просто балаган какой-то, криминальная клоунада. Получилось как? Свистун сзади подбежал к Жидких и ударил его увесистым камнем по голове. Пока никто ничего не заметил, труп оттащил в кусты. Выскочил на дорожку – пакет с книгой бесследно исчез. Хотя прошло всего пять-десять секунд. Помотался он, помотался – нет никого, наспех подобрал бутылку на лежбище алкашей, причем брал, обернув платочком. Намочил донышко кровью убитого и бросил рядом с ним. Потом побежал звонить Плейбоше о своем проколе с книгой. Тот ему не поверил, но кому пожалуешься? В милицию нельзя, своим братанам – тем более. Решил по мере возможности разбираться своими силами. А тут – бац! – залетел в кутузку. И вот ведь хохма! Просил меня, если вдруг поймаем настоящего похитителя книги, обязательно сказать ему – кто же это. Одолело любопытство!

– А вот у меня, к сожалению, результаты совсем никуда. – Гуров сел за стол, хмуро глядя в потолок. – Старею, видно, Стас. Вчера не распознал вора-домушника. Вот он, тварь. Лупов Кирилл Захарович, кличка Кио. Уроженец Свердловской области, там же всю жизнь и промышлял квартирными кражами, имеет три отсидки. Теперь зачем-то перебрался в столицу и, похоже, поменял масть. Судя по всему, это он установил взрывное устройство над дверью квартиры Антошина. Он, зараза, меня вычислил, а я его – нет! Вот оно как бывает – на ровном месте, да мордой об асфальт! Тьфу!

– Ладно, Лева, раскисать-то! – Небрежно бросив бумаги на его стол, Стас плюхнулся на свое место. – А ты хотел, чтобы у нас с ходу поперли результаты? Так не бывает. Еще, наверное, не раз нам придется вместо роз получать одни шипы.

Зазвонил телефон. Гуров поднял трубку. Оперативник из наружки в Измайлове сообщил о том, что у «Карат-экстра» происходит непонятная суета.

– Похоже, Стас, «Карат-экстра» собирается дать деру. Не иначе запаниковали они, начали паковать чемоданы. Ну что, будем брать? Я к Петру. Придется подключать СОБР.

В мастерской «Карат-экстра» и впрямь царила чемоданная обстановка. Спешно упаковывалось оборудование, разбиралась на части мебель, все самое ценное запрятывалось в небольшие несгораемые шкафы, предназначенные для транспортировки денег и ценностей. Крупноносый, в тяжелых очках, хозяин мастерской, свирепо рыча на самых нерасторопных, кое-кому даже отвешивал оплеухи и подзатыльники. Но всю эту суету внезапно оборвало появление парней в камуфляже с автоматами на изготовку, сопровождаемое зычной командой: «Не двигаться, оставаться на своих местах!»

– Что, собрались на взлет, господин Мушенкин? – подойдя к хозяину, с ироничной усмешкой поинтересовался Крячко. – А я уж было разогнался везти вам на реставрацию свою семейную реликвию…

– Да пошел ты, мент! – зло огрызнулся Мушенкин, едва не скрежеща зубами. – Я требую объяснить, что здесь происходит, и немедленно вызвать моего адвоката!

– Здесь происходит санкционированное задержание преступной шайки, деятельность которой квалифицируется несколькими статьями Уголовного кодекса, – невозмутимо объяснил ему подошедший следом Гуров. – Сейчас в присутствии понятых будет произведен досмотр находящегося здесь имущества. Прошу вас, приступайте, – обратился он к оперативникам и прибывшему эксперту-искусствоведу.

В помещении мастерской вновь закипела работа, но теперь уже обратного порядка. Ящики и коробки вскрывались, раскупоривались, их содержимое выкладывалось на столы. Один из оперативников открыл футляр цилиндрической формы, откуда извлек свернутое в трубку полотно. Эксперт-искусствовед, высокий, интеллигентного вида, с седоватыми висками, развернул картину и внимательно ее осмотрел через налобную бинокулярную лупу.

– Поленов, подлинник, но видоизменен под копию. Картина находится в розыске с позапрошлого года, – объявил он.

– Вранье! – багровея и стискивая кулаки, прохрипел Мушенкин. – Это копия из частной коллекции, нам ее передали на реставрацию. С какой бы это стати мы настоящую картину стали переделывать в ее копию? Это бред какой-то!

– Чтобы без проблем, легальным путем вывезти за границу и там, убрав маскировочные мазки, продать за большие деньги, за ее реальную цену, – продолжая осматривать картину, пояснил эксперт.

– Кстати, а из чьей частной коллекции это полотно? – строго спросил Гуров.