Прошлое рядом со мной (СИ)

Пароля не было, что облегчило мне задачу. Я даже немного обрадовалась. Но это ненадолго. Переписок с любовницами, если они у него были, Крис не хранил. А о чем бывший муж говорит с Джастином мне не интересно. Там все и так понятно. В галерее я наткнулась на папку "семья". Там были фотографии с семейных ужинов и каких-то праздников. Но в самом конце были и мои фотографии, которые я не видела. Скажу честно, Крис удивил меня. Поразительный человек. Даже когда я отшивала его, Крис продолжал считать меня своей семьёй. Но помимо удивления, во мне проснулось смущение. Такое чувство, что я увидела что-то личное. Сокровенное. То, что никто не должен был увидеть.

Я заблокировала iPod и тяжело вздохнула, положив голову на стол.

— Как же я люблю тебя, болван.

***

Три месяца спустя

Крис

Вся моя жизнь сплошной фарс, говорят все, кому не лень. Для окружающих я золотой мальчик, который поймал звезду, играя в футбол. Они ненавидят меня лишь за то, что я занимаюсь любимым делом и при этом получаю за это деньги. За то, что я живу в свое удовольствие, кстати, они меня тоже ненавидят. В то время, пока эти жалкие амебы сидят в душных помещениях, дыша пылью за копейки, я могу в любой момент сесть в личный самолет и улететь на остров, который купил себе на свой прошлый день рожденье. Да, я пижон, не могу с этим не согласиться, буду пить, курить и трах*ть все, что движется. Теперь, когда в моих руках крутятся большие деньги и неограниченная власть, я могу себе это позволить. Но так было далеко не всегда…

Мое детство прошло на окраине Мадрида. Наш ветхий домик находил совсем рядом с морем: летом это был огромный плюс, потому что мы с сестрами не вылазили из соленой воды, но зимой это превращалось в ад. Центральное отопление в Испании отсутствует, а денег на оплату электроэнергии, которую намотает обогреватель, у нас не было. Я часто бегал по дому в куртке и ботинках.

Родители много работали, хотели, чтобы их дети ни в чем ни нуждались. Сами порой оставались без куска хлеба, зато нам отдавали все самое лучшее. Я всегда с гордостью говорил им, что, когда вырасту, отвезу их во Францию. Мать плакала, думая, доживет ли до этих дней, а отец только качал головой.

Как-то так получилось, что рос я интровертом: у меня не было не то что друзей, а простых знакомых. Мои сверстники всегда потешались над моими кривыми зубами и поношенной одеждой. А еще у меня был жуткий акцент (частое общение с дедушкой-англичанином сыграло не малую роль), что не могло не посмешить одноклассников. Я часто приходил домой злой, тогда мне хотело побить всех, кто посмел хотя бы пустить кривой взгляд в мою сторону. Видя мой поникший вид, мать, приходя с работы, крепко обнимала меня, гладя мои кудрявые волосы. Она говорила, что они еще пожалеют, а я даже не подозревал, что мать коим образом предсказала мое будущее.

Отец, видя, как я пинаю мяч во дворе, решил отдать меня в футбол. Помню, как он с гордостью в глазах привел меня на первую тренировку и сказал, что у меня все получится. Но я подвел его в первый же день: когда мы стояли на разминке какой-то задиристый парень сказал, что я похож на лохнесское чудовище, все рассмеялись, а я будто озверел, накинулся на него с кулаками, нанося точные удары в лицо. Тренер оттащил меня за шкирку и сказал, чтобы я больше не появлялся. По приходе домой я разревелся, как девчонка. Лиана пыталась меня успокоить, но я только накричал на нее, велев убираться к чертовой матери. Она расстроилась, заплакав, убежала в другую комнату, а я только больше злился на себя.

Через год, когда мне исполнилось тринадцать лет, я вновь решил попытать удачу. Пришел к спорткомплексу, теперь уже без отца, и долго на него смотрел. От волнения нутро сковало коркой льда. В голове мелькали мысли, что у меня не получится, что я вновь вылечу с позором, но я вспомнил об отце, который склонив голову, брел домой, смотря на меня с долей разочарования. Я должен сделать это ради него. Если даже не получится, я буду знать, что я хотя бы попытался.

Без труда нашел тренерскую и громко постучал.

— Войдите! — пробасил мужской голос.

Отворив дверь, сделал, как мне и сказали. Увидев вместо жилистого седовласого дядьки высокого крепкого мужчину, я чуть ли не подпрыгнул от счастья. Надеюсь, ничего не перепутал и того старого хрена убрали с должности главного тренера.

— Я хочу играть в футбол! — с энтузиазмом заявил я, но мужчина лишь ухмыльнулся.

— А я хочу на Бали. — Я не понимал, что он хочет от меня, поэтому удивленно на него смотрел. Мужик закатил глаза. — Где твои родители?

— На работе.

— Так, ты один пришел? — положительно кивнул. — Ты уверен, что у тебя получится? Мне не нужны в команде слабаки, им там не место. — Увидев сомнение в моем лице, он безапелляционно заявил:

— Не хочу тратить свое время на тех, кто не может принять решение. Футбол — игра момента. Если ты задумаешься хоть на секунду, считай, ты проиграл.