Прошлое с нами (Книга первая)

Все командирские обязанности на ОП 8-ой батареи исполнял лейтенант по фамилии Мухамедаев — среднего роста, черноволосый и смуглый. Он и доложил о моем прибытии на НП командиру батареи. Слышимость после дождя скверная. На линии, по словам телефониста, много порывов. Разговор дублировал промежуточный узел связи.

Лейтенант передал мне трубку: «Принимайте должность. К двадцати часам закончить оборудование позиций»,— сказал командир батареи. Я уже знал о некомплекте людей в орудийных расчетах. После стрельб еще не были убраны гильзы, укупорка. Мухамедаев качал отрицательно головой. К назначенному времени нельзя выполнить работу. Поучения Безуглого вылетели из головы. Вместо того чтобы повторять приказание, я ответил, что это зависит от того, будет ли командир батареи вести огонь.

— Независимо, товарищ лейтенант! Полагается повторять приказания. Оборудование закончить, даже если орудия будут беспрерывно стрелять. Эти новые лейтенанты... Вас назначили для того, чтобы утверждать воинский порядок, а не наоборот,— дублировал недовольно телефонист с промежуточного узла связи.

Лейтенант Мухамедаев сказал, что мой предшественник имел точно такой же разговор с командиром батареи. Лейтенант Волынцев не терпит возражений.

Расчеты, не спеша, убирали ОП. Лейтенант распорядился ускорить работу и отдал необходимые приказания, чтобы упростить мне ознакомление с огневыми взводами.

— По местам!

Оплошность, которую я допустил в разговоре с командиром батареи, не выходила из головы. Не радовал уже и солнечный день и то, что 8-я батарея находилась в лучшем положении, чем 6-я. Шумят листвой развесистые дубы. Передний край в 10-ти километрах.

Говорят, батарея — дом родной... Да... родной. Но дом дорог всякому человеку. Колыбель, начало жизни, тепло родительского очага, питье и пища. Вспоминания о родном доме до конца жизни не изгладятся в памяти. Но привязанность воина к подразделению имеет другую природу. Нет крыши над головой и нет тепла. Воину дороги люди, с которыми сражался в одном строю, он знает их нагую душу, богатство и чистоту человеческой натуры. Никаких тайн и секретов ни в мыслях, ни в намерениях, ни в поступках. Воин верит своим товарищам, своим командирам, как верят люди собственному я.

Никакие занятия несравнимы с фронтовой службой. Нигде человек не подвергается такому колоссальному напряжению и не переживает такие невыразимо глубокие и острые ощущения. Я с сожалением покидал 6-ю батарею. Безуглый был для меня ближе, чем Мухамедаев. Я знаю командиров орудий и рядовых в лицо, каждого, кто повиновался командам, пренебрегая опасностью, знаю и тех, кто не спешил занять места у орудия, когда бушевали разрывы. А здесь, в 8-й батарее? Орудийные номера бегают у своих огромных орудий... Конечно, в их числе есть верные и храбрые воины и, может быть, не меньше числом, чем в 6-й батарее. Но тех я видел в действии, а эти? — слышу лишь фамилии, и то, со слов других. Но это совершенно разные вещи.

Осмотр ОП закончен. Расчеты принялись за лопаты. — Огневые взводы, приготовиться к приему команд! —передал телефонист.

Батарея открыла огонь.

152-мм пушка-гаубица относилась к разряду тяжелых орудий. Досягаемость ее по дальности свыше 17 километров. Снаряд весит 45 килограммов. В отличие от пушек, у пушки-гаубицы стреляющий путем изменения зарядов избирал наиболее выгодную траекторию и угол встречи снаряда у цели. Это увеличивало его поражающее действие и позволяло экономить ресурс орудийного ствола.

Вес 152-мм пушки-гаубицы — 7 тонн. Массивный лафет с раздвижными станинами, помимо сошников, имел особые клинья, обеспечивающие устойчивость орудия в момент выстрела. Все это повышало точность стрельбы. Я привык к тому, что после выстрела у 107-мм пушек наводку надо восстанавливать. Пушка-гаубица почти не сдвигалась с места.

Дальность до цели — 15 километров. При стрельбе на больших углах возвышения возникают неудобства в заряжании тяжелых орудий. Замедлялся темп стрельбы. Заряжание производится с помощью досыльника, который полагается иметь в комплекте каждого орудия.

Лейтенант Мухамедаев подал команду. Но досыльников не оказалось — был только в 1-м орудии.

Лейтенант Волынцев недоволен. Досыльники не изготовляются по мановению руки. Нужно найти материал. А время? Я торопил огневые взводы. Кто-то предложил использовать черенки лопат.

Что же делать? Лопата — необходимый инструмент. И все же темп в данную минуту важнее. Черенки обломаны и пошли в ход.

Стрельба — хлопотное занятие. Хорошо, когда она ладится, не идут в счет отдельные ошибки, но если подан повод, начинается канитель. Уточнения, запросы, окрики следуют одно за другим.

— Доложить установки последнего выстрела! .

Командир батареи решил найти ошибку, через телефонистов сверяет свои записи с моими, командиры орудий листают бланки записи команд. Наконец ошибка найдена. Причина: небрежность в обращении с уровнями наводчика 2-го орудия.

Стрельба продолжалась.

— Стой! Записать... цель номер восемнадцать. Перерыв тридцать минут.