Прошлое с нами (Книга первая)

В 8 часов началась артиллерийская подготовка. Грохот стоял невообразимый. По своей численности группировка нашей артиллерии здесь превосходила Малинскую по меньшей мере в три раза.

Варавин сопровождал огнем атаку. Несмотря на сильный минометный обстрел, парашютисты отбросили стремительным ударом немецкую пехоту на 10—15 километров. В ряде мест ее отход превратился в бегство.

На грейдерной дороге показалась колонна пленных — около 70 человек. Тащатся немецкие повозки с разным трофейным имуществом, запряженные огромными ломовыми лошадьми. Пленные остановились на привал.

— Мне еще не приходилось видеть немецких солдат, пойдем поговорим,— предложил Васильев.

Начальник конвоя лейтенант-парашютист махнул рукой.

— Не имею ничего против, пожалуйста... но эти молодчики отпетые гитлеровцы, до небес превозносят своего фюрера.

Пленные поспешно поднялись. Своей внешностью они мало отличались от тех немцев, которых я видел невооруженным глазом и сквозь стекла стереотрубы: в куртках, засученные рукава, сапоги с широкими голенищами. Не доставало только оружия и в этом, похоже, заключалось единственное обстоятельство, огорчавшее пленных.

— Прошли, что называется, огонь и воду... прожженная публика... Европу оккупировали от Нордкапа до Крита. Но у нас не то. Подождите, придет время,— говорил лейтенант-парашютист.

Длинный сухопарый немец с забинтованной головой заговорил по-русски.

— Господин лейтенант заблуждается. Русская армия разбита и больше не способна на серьезное сопротивление. Немецкие войска овладели Смоленском. Москва обречена... Комиссары скрывают правду и обманом заставляют вас сражаться...

— Мы сознательно идем за комиссарами, у нас одна цель,— ответил лейтенант.— Вам известны потери ваших «непобедимых» войск под Киевом? Смоленск, возможно, потерян, но мы вернем его. Уверяю, вы не последний пленный.

— О, не стоит беспокоиться... Мой плен есть досадное недоразумение. Я охотно признаю: русские парашютисты храбрые солдаты. Нам пришлось немного отступить, но это ничего не значит... Разве господину лейтенанту не известно, что русское командование, бросив парашютистов в бой, лишилось своих последних резервов?

— Геббельсовская пропаганда с первого дня войны трубит о том, что резервы русских израсходованы.

— Немецкие войска у стен Москвы... Россия падет. Дни Советов сочтены!

— Не забывайте, вы в плену.

— Да, к сожалению, но мои мысли, как и мысли моих товарищей по несчастью, вместе с теми, кто сражается за фюрера и великую Германию.

После первых русских фраз немец начал употреблять немецкие, польские, чешские слова, адресуя их, по-видимому, к пленным. Они согласно кивали головами.

— Ну, вы видите этих типов? Собираются покорять Россию... А ведь он и в самом деле думает, что меня и вас заставляют воевать комиссары.

* * *

Среди немецких солдат в то время преобладало мнение, что Россия — колосс на глиняных ногах. Гитлер намеревался закончить «восточную кампанию» в течение считанных недель, и в любом случае до наступления осенней распутицы. Судьба России не свершилась, но сомнений нет — дни ее сочтены.

Немецкие штабы планировали операции, которые предполагалось проводить после «падения Советов». Картографы трудились над составлением новейших топографических карт Ближнего и Среднего Востока. Немецкая промышленность производила великолепные сетчатые спальные палатки, чтобы избавить от москитов немецких солдат в жарких странах.

Немецкий подводный флот топил на просторах Атлантики суда, доставлявшие оружие и продовольствие на Британские острова. Горные егери сменяли свои караулы у Нордкапа, немецкий танковый корпус поддерживал итальянского союзника в песках Ливии.

Немецкие войска повсюду теснили противника. Нацистская Германия в глазах доброй половины человечества представлялась силой, которая уверенно шла к мировому господству.

Но в основе своей военные успехи нацистской Германии не имели прочного фундамента. Военная мощь ее определялась не столько ее духовным и промышленным потенциалом, сколько обстоятельствами, которые проявлялись в положении срединного государства, лишенного собственной сырьевой базы. Германия подчинила европейские страны, но полностью поставить их ресурсы для обеспечения собственных нужд в короткий срок было невозможно. Да в то время самоуверенные нацисты и не видели в этом особой нужды.

Немецкие войска сражались на фронтах, протяженность которых увеличивалась с каждым днем. Уже в одном этом обстоятельстве таилась величайшая опасность в случае затягивания войны.

Вермахт не был универсальным инструментом и предназначался для ведения скоротечных войн. Исходная позиция совершенно очевидно ограничивала его боевые возможности. Немецкая военная мысль придерживалась концепции блицкрига с самого начала возрождения вооруженных сил. Та же концепция определяла принципы боевой подготовки, штатную организацию, систему управления, свойства оружия и т. д.