Прошлое с нами (Книга первая)

Как он, Проценко, исполнявший фактически должность командира огневого взвода, объясняет упущения, обнаруженные в содержании материальной части орудий, тягачей, зипов и прочего орудийного имущества? Три человека не участвуют совершенно в занятиях по боевой подготовке. Известно ли старшему сержанту об этом?

— Так точно!

Он принимал меры? Какие именно?

Проценко начал с материальной части орудия.

— После осмотра на прошлой неделе наводчик удалил почти всю краску на казеннике с платформы для контрольного уровня. Можно установить уровень в обоих плоскостях.

Но краска все же оказалась там, где ее не должно быть.

— Моя вина,— Проценко умолк.

А другие замечания? Пусть помкомвзвода отвечает пункт за пунктом.

Старший сержант вытащил из полевой сумки блокнот и продолжал:

— Ключ для установки взрывателей... Один штифт сломался давно. Доложено старшему на батарее. Наводчик, по его приказанию, ходил в артснабжение. Ключ обещают заменить. Пружинку ударника из запасного комплекта орудия забрали во второй огневой взвод... Каждый раз я просил младшего лейтенанта вернуть... Зипов и тентов нет ни в одном тягаче... обещают прислать. У двух человек не пристреляны карабины... только из ремонта.

Когда поступили из ремонта? Точнее.

Старший сержант задумался на мгновение.

— Двенадцатого числа.

Батарея приведена в боевую готовность, как же так?!

— Мы еще не ходили на стрельбище.

Положение с орудиями старший сержант считает нормальным?

— Я докладывал за пружину и за ключ не раз. И о людях... Знают командир батареи и замполит. Если они смирились, то я, командир орудия, должен глядеть на старших.

Начальник, предположим, сделал ошибку, ну и что же? Подчиненные ее повторяют? Разве это дело? Устав обязывает военнослужащих, независимо от должностного положения, принимать решительные меры для поддержания порядка. И если начальник не реагирует, как следует поступать? — Обращаться с жалобой к старшим...

Старший сержант Проценко это сделал?

— Нет...

Почему?

— Жаловаться... а на кого? — ответил вопросом Проценко.— Я стану писать, а пружину, может, завтра вернут.

Он не согласен с уставом?

— Никак нет... я обязан докладывать по команде.

Но доложить — еще не значит сделать дело. Меня интересуют практические меры, принятые командиром орудия.

— Доложил...

Помкомвзвода обязан соблюдать уставные правила по отношению к старшим. Я не хочу слушать отговорки.

— Доложил... а жаловаться...

Сержант уклоняется от разговора. Так поступают лица, безразличные к службе, но он-то парень добросовестный. Может быть, я не нравлюсь ему... начальников не выбирают... ему придется привыкать.

— Так точно...— отвечал Проценко и напрямую: — Товарищ лейтенант, старшие начальники отделались обещаниями, чего мне лезть на рожон?

И все же... он — командир. Как должен поступать в таких случаях? Батарея ведь приведена в боевую готовность!

— Доложить старшему на батарее... идти до замполита...

Ну, а если сейчас поступит команда «огонь!»? Сломался ударный механизм, а запасного в зипе 1-го орудия нет... Мощная 152-мм гаубица выведена из строя — это тяжкое преступление. Кто отвечает?

— Командир орудия.

И как он — Проценко — представляет свою участь?

— Не знаю... наверное... трибунал.

Следовательно, ответственность за содержание материальной части и воинский порядок в орудийном расчете ложится целиком на командира орудия. Он сознает последствия?

— Так точно.

Учить, однако, подчиненных легче, чем самому отстаивать уставные положения в будничной жизни. В сумерках я вошел в комнату командира батареи. Хрусталь рассеивал вокруг люстры неяркий свет оплавленных свечей, еще, кажется, из монастырских кладовых. Лейтенант Величко поднялся с кресла.

— И опрос провели? Хорошо...— Командир батареи два-три раза заглянул в тетрадь.— Командный состав дивизиона участвует в мероприятиях по уточнению боевых задач подразделений. Завтра начало рекогносцировки. В двенадцать ноль. Утреннего времени у вас достаточно, займитесь наведением порядка. Личному составу необходимо дать понять факт прибытия лица, ответственного за состояние огневых взводов... Вот, возьмите,— он указал на книги одного формата, целую стопку.— Наставление «Строи и огневая служба», «Устав внутренней службы», Гарнизонный, Дисциплинарный уставы — не отступать ни на йоту... Вы знаете обязанности. Можете рассчитывать на мою поддержку,— командир батареи задумался. Склады задерживают поставку зипов и противоипритных костюмов. В строю огневых взводов недостает десяти человек.

— Вы о чем?..~А-а-а, наши конюхи...— припомнил лейтенант Величко,— ничего не поделаешь, уход за лошадьми возложен пока на третью батарею... Надолго ли?

— Автомобилей ожидаем. Как скоро?

— Не знаю... поступят, нужно полагать.

На огневых позициях ежедневно отсутствует пятая часть людей — орудийный расчет полного состава.

— Не более того, что определено в приказе по дивизиону.

Вместе с орудийными номерами там три тракториста, два шофера.

— Знаю,— командир батареи придвинул к себе одну из книг.

В отделении тяги налицо только половина людей.

— Занимайтесь с теми, которые есть.