Прошлое с нами (Книга вторая)

Наблюдение сомнительное. На таком расстоянии и повозка смахивает на танк. Стой! Огневые взводы должны повременить. Я поднялся на дерево. Со стороны Крутояровки двигалась колонна. Дальность — восемь километров. Густая, непроглядная пыль на всем протяжении и малая скорость подтверждали предположение наблюдателя. В хвосте образовался разрыв. Пыльная завеса поднялась снова и закрыла позади дорогу до самой Крутояровки. Голова колонны прошла, вероятно, половину пути. От Пирятина ее отделяло не более восьми-девяти километров.

Немцы подойдут не раньше, чем через четверть часа. Ожидать, имея 6 выстрелов? Приказание начальника, хватит ли горючего?

2-е готово!

17 сентября... Этот день многим запомнился до мельчайших подробностей на всю жизнь. В 17 часов 20 минут огневые взводы 6-й батареи оставили позиции.

Железнодорожная станция осталась справа. Орудия шли напрямик, ломая заборы, деревья. Дым. Пламя охватило все на пути. Горят хаты.

Дорошенко стучит в кабину. Командиры орудий просили остановиться, взять продовольствия.

Я подвел тягач к дому, из кабины перебрался на крышу. В бинокле нет надобности. Шесть танков вели с места огонь. Столько же примерно — не покидая колонны. Снаряды рвались во дворах северной окраины.

Похоже, танки перенесли огонь по станции. Просвистел один снаряд, другой, третий. Немецкая колонна двинулась вправо, кажется, она не намеревалась войти в пылающий Пирятин, обходила западную окраину...

Орудия оказались между рядами горящих машин, зажаты на развилке улиц. Замыкающий тягач израсходовал горючее. В среднем тягаче уровень его опустился ниже сливного патрубка. Только с третьего тягача удалось сцедить два-три литра. Проход проделан, два орудия прошли, третье застряло.

Отовсюду бегут люди. В южной части городка тысячные толпы заполняли дворы, огороды.

Низко пронеслась пара «мессершмиттов». Позади сдвоенно грохотали выстрелы. Танки усилили огонь. Снаряды рвались позади, на станции.

В облаках дыма я видел просвет. Тягач сделал поворот. Бугры, на склоне ютятся хаты. «Юнкерсы», кажется, не бомбили этот район. Должно быть, южная окраина Пирятина. Тягач уезжал из одного закоулка в другой, спускался в бугра в лощину. Слева — болото, густые заросли, по-видимому, река Удай.

Ни машин, ни орудий и никого из начальников. Я огляделся и понял, искать бесполезно. В узких кривых улочках нет никаких следов колес, гусениц. Эта часть Пирятина бугристая, изрезанная рвами и промоинами, мало доступна для механизированного транспорта.

Все надежды мои обращены к шрапнели. Шесть выстрелов, восстановленных Зайцевым. Разворачивается для стрельбы только 2-е орудие. Позиция — за оврагом. Со стороны станции она неприступна. В тылу обширное болото, поросшее густым лозняком на островках. Вдоль крутого обрыва шла на юг малозаметная полевая дорога. На юго-западе возвышается открытый плоский бугор.

2-е орудие протянуло ствол вдоль стены. Готово! 1-е и 4-е укрываются под обрывом на краю болота. Расчеты начали окапываться.

И тут несметное число людей! С прибытием орудий все зашевелились, стали уходить к мосту, в заросли на болоте и по дороге на юг.

Старик, хозяин двора, единственный из жителей, который наблюдал происходящее, ознакомил меня с местностью. Дорога по краю болота ведет на хутор Запорожская Круча, лежащий южнее в трех-четырех километрах.

Центральная часть Пирятина в дыму. Я начал наблюдение. В тылу ОП болото, дальше заросли ольхи, густые и непроглядные. Может, есть все-таки кто-нибудь из начальников, организованные подразделения? Васильев занялся поисками.

Прошли «мессершмитты». С юга доносился грохот разрывов. Что это значит?.. Танки успели обогнуть Пирятин с запада?

В огородах окапывались какие-то люди, три-четыре десятка. Пограничники, пехотинцы. Несколько человек в форменной одежде, без знаков различия. Возглавлял их старший политрук-пограничник. Уже второй раз он перемещал один из трех своих пулеметов.

Я слез с крыши, нужно переговорить с пограничником. Послышался стук копыт. В улочку втягивались кавалеристы. Десять, двадцать, тридцать... Полусотня в строю по два. В чистой одежде. Фуражки с синими околышами, эмблемы на петлицах. Прямо-таки неправдоподобно: среди толпы, мечущейся в смятении, блеск воинского порядка самого высокого класса.

Командир эскадрона держался в седле с шиком, который всегда отличал истых кавалеристов. Поравнявшись с орудием, он осадил коня. На петлицах три кубика. Туго подтянутый подбородный ремень охватил загорелое лицо со щеткой рыжеватых усов. Из-под козырька глядели, не мигая, синие пронизывающие глаза.