Прошлое с нами (Книга вторая)

— Внимание, ориентирую... Прямо впереди... северный полюс. Расстояние... четыре тысячи километров... Слева запад... поверженная в прах Европа. Там... южные моря, Константинополь, пески Африки, под жарким солнцем которой сражается британская армия, наш единственный союзник. Справа восток, сопки Маньчжурии... расстояние четырнадцать тысяч километров... Мы идем на восток, к своим. Ближайшая задача форсировать Сулу. Порядок движения: по два, первая пара... младший лейтенант Зотин и я... ведем наблюдение по направлению движения и в стороны, одновременно Зотин поддерживает зрительную связь со второй парой... Медиков и Андреев... наблюдают в обе стороны. Замыкающий, младший лейтенант Кузнецов, следит за сигналами и ведет наблюдение назад. Сигналы дневного времени... поднятая рука... внимание... Подается каждым, кто заметил опасность, при необходимости дублируется короткими свистками. Всем залечь и ждать команд. Сигнал «продолжать движение по-пластунски»... поднятый головной убор. Стрелять без разрешения запрещается. Нападаем только в том случае, если обнаружены и уклониться невозможно. Запомните, самая короткая очередь вынудит нас вступить в бой. Наша же задача двигаться, двигаться, двигаться. Дистанция между парами двести-четыреста шагов. И главное, всякая команда выполняется немедленно! Комментарии по поводу моих решений и приказаний запрещаются. В необходимых случаях я буду обращаться за советом. Хочу всех предупредить еще в одном отношении. Мои требования диктуются не только законами воинской дисциплины, но и доводами личного характера. Я не потерплю никаких возражений со стороны людей, с которыми связался. У вас не должно быть никаких сомнений... Вот так, вкратце, представляются мне обязанности старшего... Если мои условия неприемлемы, я готов сложить полномочия немедленно.

В молчании прошла минута, другая. Терять столько времени на размышления я не хотел и подал команду? «Встать!»

— С этого момента мы превратились в воинскую команду... выступление через пять минут... Согласовать обязанности друг с другом...

— К бою! — закричал не своим голосом Кузнецов. — Там люди...

Преследование

Они убегали вниз по склону в лощине. Двое. Наши.

— Ну, напугал... — проговорил облегченно Медиков. — Эй, остановитесь, давай сюда!

Они продолжали бежать. Один замедлил шаг, оглянулся и пошел пуще прежнего.

— Поворачивайте, мы свои, — Медиков бежал вдогонку. Задний постоял и зашагал нерешительно навстречу.

— Кажется, знакомый... да, из нашего полка, — сказал Андреев, — начальник связи, лейтенант Обушный.

— Мы из Ганоновки... Было человек тридцать... выбились из сил, — стал рассказывать Обушный. — Уснули... слышу шум... Только я из сарая... немцы... колонна машин... Успели выскочить со старшим политруком... ваши каски... я думал, немцы...

В Деймановке лейтенант Обушный примкнул к группе, которая держала курс на Лохвицу. Вчера ночью она пришла в Гапоновку. В селе никого не было.

Подошел старший политрук.

— Товарищи, зачем это вы... в таких касках, — недоверчиво оглядевшись, начал он. — Далеко до реки? Не слышали, где наши?.. Что будем делать?

Фамилия его Хайкин. Небольшого роста, лет 35, с проседью в смолисто-черных волосах. Из запаса. Сотрудник политотдела одного из соединений.

Оба разглядывали трофейное оружие, пятнистые плащ-палатки.

— Кто вы? Откуда все это? — принимая консервы, спрашивал Хайкин. Он не мог успокоиться.

Пока оба ели, Зотин изложил наши планы.

— Мы согласны, — ответил за обоих Хайкин. — Так я буду в паре с вами?.. Хорошо, — говорил он Кузнецову.

Прошло пять, потом еще пять минут. Пора в путь.

— Каждый солдат должен знать свой маневр, утверждал генералиссимус Суворов. Я знаю, что делать, но не возьму в толк, зачем спешить?.. — начал Кузнецов.

Ну, нет! Согласие достигнуто, действовать без проволочек. Встать!

— Итак, марш? — спросил Зотин.

— Товарищи командиры, — взмолился Кузнецов. — Вы всерьез? Я присел в первый раз за трое суток. Неужели идти? Переждем дождь, а вечером наведаемся в село. Нужно обдумать... уж осень, грязь, слякоть, а там и зима...

Обувь разваливается, раздеты... — он и впрямь не собирался подниматься.

Заговорил Обушный.

— Вы хотите идти? Подождем до вечера... В Гапоновке и в Сенче немцы...

Все поднялись. Кузнецов успел развернуть свой вьюк и стал выкладывать оттуда свертки.

— Перед дальней дорогой переодеться... Не стесняйтесь, берите... белье, — он задымил трофейной сигаретой.

Шелковая, с пепельным отливом ткань испускала тонкий, едва уловимый аромат. Белье было кстати. Моя промокшая одежда хранила воду трех рек... Удая, Многи и Сулы. А сапоги? Новые, я одел их на станции в Пирятине. Теперь раскисли, будто намазаны густо мылом.

Укрывшись в углублении за родником, я снял обувь и стал одевать белье. Неожиданно защелкали пули, очередь.

МГ! Нетрудно узнать по темпу. Пулемет стрелял со стога. Пули взвизгивали, вздымая комья земли... Ну? Не ложиться же в новом французском белье на землю.

Под копной суетились мои полураздетые товарищи.

— ...вы ранены? — окликнул меня Обушный.