Прошлое с нами (Книга вторая)

Лишь ниже по течению, где русло делалось шире, к воде клонились косматой гривой камыши. Ширина речки достигала восьмидесяти шагов, глубина, по словам мальчика, немногим больше метра.

По западному берегу на небольшом удалении стояли рядом пять-шесть хат. Дворы огорожены высокими плетнями.

Мы шли, спускаясь к берегу, по краю огородов. Трава шуршит, прихваченная заморозками, и серебрится пятнами. Вода в углублениях, оставленных копытами животных, подернулась льдом. Продрогший мальчик бежал навстречу.

— Дядя, возьмите на тот берег... пригоню обратно лодку.

Я не мог нарушать обещания, данного женщинам. Преданный помощник, обиженный отказом, умолк, глядя вслед отчалившей лодке.

Первоначально предполагалось всем плыть «одним рейсом». Но выяснилось, что крошечная лодчонка едва могла принять трех человек. Я остался. После того, как сойдут Меликов и Андреев, Зотин вернется за мной.

Между тем наступал день. Розовое небо на востоке золотилось все больше. Меркли звезды. За плетнями пели наперебой петухи, гоготали утки, гуси, мычал скот. А выше по течению, в средней части села, дымили остатки сожженной вчера хаты.

Устроив мальчика в укрытии, я продолжал следить за лодкой. Преодолев три четверти пути, она села своим дном в ил и не двигалась с места. Мои товарищи раскачивали ее, толкали веслами, но тщетно. Меликов развел руками и шагнул через борт. За ним сошел Андреев. Через минуту они были на берегу.

Зотин, орудуя обломком бревна вместо весел, плыл обратно. Я уже сделал шаг к берегу, когда заметил в крайнем дворе мужчин, они, кажется, следили из-за плетня.

Это кстати. Нужно переговорить, потому что со вчерашнего вечера к моим сведениям о местонахождении почти ничего не прибавилось. Кто эти люди? Мальчик ответил: хозяева из ближних хат.

Лодка барахталась на середине, и я попросил мальчика позвать мужчин. Он ушел, вернулся ни с чем и отправился вторично. На этот раз мальчик сказал, что мужчины не хотят идти.

Соблюдать осторожность не было смысла и, назвав себя, я крикнул, приглашая мужчин на берег. После этого один из них вышел из калитки и, преодолев в два приема разделявшее нас расстояние, остановился в десяти шагах. Я спросил, почему он не шел? Напуган?

— Другого места не могли найти... подняли тут шум... В селе немцы, — вместо ответа недовольно говорил стоящий напротив меня человек. — Зачем подставляете хлопца под пули?

Мой собеседник, заросший рыжей щетиной, кажется, еще не успел закончить свой утренний туалет. Головного убора на нем не было, пальто расстегнуто. Не сразу я заметил поясной ремень и выпиравшую кобуру на боку. Оружие? Что это значит? Кто он?

— Полицай, — последовал ответ.

Его простота изумила меня не меньше, чем должность. Я впервые видел полицейского.

— ...оно и видно... что впервой, — буркнул полицейский, — мне нельзя разговаривать с вами... увидят...

Что заставило его принять эту должность?

— А вам какое дело?

Полицейский, недовольный тем, что пришлось явиться на берег, был, впрочем, настроен не особенно враждебно, и я спросил, далеко ли фронт?

— Не знаю, но от сел держись подальше и от полицаев тоже.

Где я нахожусь? Сколько до ближайшего города? Как называются деревни, лежащие дальше на восток? Полицейский оглянулся и стал нехотя отвечать:

— Полтава... — потом передумал, — нет, Гадяч... километрах в двадцати... а села называются Круглик, Рашевка... в ту сторону, — он указал за речку, — Харьковцы, Сары, а там... малые хутора... Донцов, Орехово, Островерхово. Вы куда путь держите?

Зотин черпал ведром, выливая воду из лодки. Я не хотел больше терять время и вернулся на берег, заручившись обещанием, что полицейский не сдвинется с места, пока я не переправлюсь и не выйду к гребню.

Медиков и Андреев шагали далеко за речкой, поднимаясь по склону. Я вошел в лодку. Зотин работал веслом. Но и на этот раз лодка застряла. Правда, случилось это ближе к берегу.

Привстав, Зотин глазами нашел на противоположном берегу мальчика, потом поднял над головой весло, ткнул в ил. Я переступил через борт. Дно оказалось неглубоко и, сделав несколько прыжков, я выбрался из воды. Оставил лодку и Зотин.

Медиков и Андреев уже скрылись за бугром. Мы шли скорым шагом. Речка и хаты оставались еще на виду. Оглянувшись, Зотин спросил:

— ...что за человек на берегу?

Полицейский.

— Да неужто? — удивился Зотин. — Вот оборотень. Да, представитель немецких властей.

— Я выстрелил бы, не пожалел патрона. Стоит ли связываться.

— ...я не буду оглядываться, раз этот... негодяй следит за нами.

Мы поравнялись с нашими товарищами. Оба прихрамывают после вчерашнего перехода. Зотин прибавлял шаг. Обувь намокла в речке. Меликов предлагал остановиться.

— Тут балка... выжать портянки... — говорил он, но Зотин опасался полицейского, настоял на том, чтобы продолжать путь.

Утренняя дымка рассеивалась. Над горизонтом все выше поднималось солнце. Во впадинах примороженная за ночь трава стала оттаивать. Прогрелся воздух.

Сегодня утро ничем не напоминает вчерашнюю туманную мглу. Окружающий ландшафт почти не изменился. Бугры да долы, обширные неубранные поля, безлюдье на дороге.