Прошлое с нами (Книга вторая)

Взвизгнула пуля, посланная из кабины. Офицер, открыв дверцу, привстал. Машину резко развернуло. Колеса попали в кювет, и она остановилась, едва не наехала на Меликова.

Мертвый водитель еще нажимал акселератор. Гудел мотор. Над капотом клубился пар.

Андреев выключил зажигание. Стало тихо. Их было пять — два в кабине, три в кузове.

Танкисты занялись полевой сумкой офицера. Он успел спрыгнуть, сделал несколько шагов и лежал, раскинув руки. Кузнецов осматривал кузов.

— Э-э... настоящий склад, — выбрасывал пятнистые плащ-палатки, пакеты. — Тут и каски... новые, железные, без трещин... лучшая защита от дождя и пуль.

Стал снова накрапывать дождь. Одежда подмокла и стала тяжелой и неудобной. Пропитанная влагой пилотка сползает с головы.

У Кузнецова — фуражка. Лучше, чем пилотка, но не намного. Плоская, на манер японской, тулья, околыш размокал и садился все глубже. Вода течет по лицу.

— Карта, — обрадовался Зотин и передал мне вместе с планшеткой документы, парабеллум и компас офицера.

Карта охватывает районы на юг от Сенчы. Она попала в руки офицера, по всей вероятности, недавно, вчера или сегодня, пи помарок, ни других следов работы. На восточном берегу Сулы обозначены наши войска, а также полоса, довольно широкая в границах с северо-востока на юго-запад, по-видимому, какого-то немецкого соединения. Дата — 18.09 1941 г. Время — 6.00 и ничего более.

Все это делалось торопливо, впопыхах. Зотин одел каску. Удивительно преобразился человек. Лицо вытянулось, глаза в тени стали ярче. Примеру Зотина последовал Андреев, он без головного убора, осталась пилотка в болоте.

У меня вызывала что-то вроде отвращения куча имущества, выброшенного из кузова. Только парабеллум, еще не остывший, непривычно удобно и мягко сидел в руке.

Наша экипировка пополнилась, помимо карты, компаса и парабеллума, автоматами. Все одели каски и пятнистые плащ-палатки.

— Нужно трогаться, — спохватился Зотин. — Берите патроны, побольше, консервы... выбросить всегда успеем...

— Что делать с машиной? — спросил Меликов. «Опель», за исключением разбитого лобового стекла и отверстий в радиаторе, не имел повреждений. Оставить? Снова подберут немцы...

— Сжечь, и вся недолга! — объявил Кузнецов.

Открыты канистры, младшие лейтенанты облили бензином солдатские шинели, одеяла и обложили вокруг «опеля».

Андреев подгонял ранец с продовольствием. Кузнецов торопливо вязал замысловатый вьюк с разными вещами, взятыми из кузова. Приготовления закончились. Медиков щелкнул зажигалкой, поджег лист немецкой газеты и направился к «опелю».

— Поблизости никого нет, — он в нерешительности остановился, — дым... немцы явятся... черт с ней... пожертвуем машину, пусть они ездят.

— Младший лейтенант прав... дым видно издали... — поддержал его Андреев.

— Пойдемте! — торопил Зотин.

Мы не успели уйти... Послышался треск мотоцикла. Он мчался со стороны Сенчи по следу «опеля»-. На бугре мотоциклисты дали две очереди. Они не знали того, что произошло с машиной, и неслись, очертя голову.

Немцы слишком поздно заметили опасность. Сидевший в коляске офицер успел сделать только два выстрела. Оборвалась очередь солдата на сиденье позади водителя.

Мы получили еще одну карту. На этой районы к западу от Сенчи заштрихованы красными линиями — наши войска. Меликов непременно хотел найти парабеллум, оброненный офицером. Поиски затянулись.

— ...потерялся в траве. Пойдемте, не то дождемся кого-нибудь похуже этих... мотоциклистов, — проговорил Андреев.

В полевой сумке офицера, помимо записной книжки, писем и фотографий, несколько документов, лист бумаги — список фамилий. В углу стояли цифры: 18.09.41. Я присмотрелся. Перечень должностных лиц одного из подразделений 10-го мотопехотного полка 3-й танковой дивизии.

Не знаю, почему в моей голове отложились сведения из разведывательного бюллетеня, который приносили нам месяц назад. Я запомнил, что 3-я танковая дивизия входила в состав 24-го танкового корпуса 2-й танковой группы, она действовала под Смоленском.

3-я танковая дивизия пришла с севера. Если у Сенчи находятся подразделения 10-го мотопехотного полка, то танковые полки где-то рядом. На восточном берегу. Значит, мы не ошиблись в выборе направления.

Андреев принес еще несколько бумаг офицера, погибшего в «опеле». В списке значилась и его фамилия. По-видимому, владелец мотоцикла спешил перехватить «опель» со своим сослуживцем.

С момента появления «опеля» прошло 11 минут. Рядом с машиной лежит опрокинутый на бок мотоцикл.

Мы ждали конца поисков. Зотин, вдруг присмиревший, заговорил:

— Вот что... мне не нравится это. Как куропаток... из-за угла подстрелили... даже мутит... — он отвернулся.

И вот удивительно! Я не могу сказать, что радовался, но и не сожалел. А теперь, глядя на трупы, чувствовал сомнения... отчего-то нехорошо... да, и впрямь... как куропаток.