Прошлое с нами (Книга вторая)

— Внимание! — звал застывший в неподвижности регулировщик. Я прыгнул на обочину. Навстречу шел старший лейтенант Юшко — начальник штаба дивизиона.

— Привал... примите глубже... за обочину. Осмотреть орудия, тягачи... приведите в надлежащий вид людей, — и, недовольно поморщившись, Юшко указал на прицеп, где, среди других, выглядывала сонная физиономия в пилотке с опущенными полями.

— ...это что такое? Батарею будет осматривать начальник штаба полка... Времени... десять минут!

Старший лейтенант Юшко, всем своим видом выражая осуждение, повернулся и зашагал к штабной машине.

Под гусеницами с треском ломались сосны. Дорога освободилась. Заглох последний двигатель. Возле орудий люди отряхивали пыль, подправляли маскировку. Беготня вскоре затихла.

После осмотра орудий я вместе с лейтенантом Свириденко разговаривал с людьми у прицепов. Со стороны штабных машин послышалась команда «По местам!».

Непонятливый товарищ

В сопровождении старшего лейтенанта Ревы и лейтенанта Миронова шел капитан Значенко — начальник штаба полка. Повышение в должности его ничуть не изменило. Слегка припорошена пылью одежда и сверкающие глянцем сапоги, как и у Пинязевичей, когда я видел капитана последний раз. Капитан спросил:

— Вы, кажется, подучились за это время? Хорошо... командиру нельзя отставать от требований службы... Война... дело опасное... За ошибки нужно расплачиваться кровью, — ж заговорил о положении. — Нашим войскам приказано отступать. Где остановимся? Указаний нет... но, я думаю, не слишком далеко. В данной обстановке выгодный оборонительный рубеж важнее, чем эти болота. Закончим отступление, остановимся... наладим связь... Дел в обороне много... Может быть, придется использовать в качестве кочующих стодвадцатидвухмиллиметровые пушки. Вы, товарищ лейтенант, не забыли свою практику? — капитан помолчал и огляделся вокруг. — Весь орудийный расчет? Пять человек?

Лейтенант Миронов указал на потери, понесенные 5-й батареей в личном составе. Некомплект командиров и рядовых в орудийных расчетах непрерывно увеличивался. Вместо четырех командиров взводов осталось два.

— ...пришлем немного людей. Нужно подумать о командирах... позже поговорим, — капитан Значеико взглянул на старшего лейтенанта Реву и обратился к командиру орудия:

— Как служба, товарищ сержант? В каком состоянии орудие? Расчет справляется с обслуживанием?

— Орудие исправно... — отвечал командир орудия, — стараемся, товарищ капитан.

— А вы что скажете? — спросил начальник штаба орудийного номера.

— Так точно. Работаем... товарищ капитан... впятером тяжело... с темпом не успеваем...

— Тяжело, говорите? Вот как?

Орудийный номер, по-видимому, превратно понял капитана.

— ...так точно, товарищ капитан! Не успеваем... без отдыха... ни дня, ни ночи... хоть разорвись.

— Да... пожалуй... нелегко... Ничего не поделаешь, пора привыкнуть... обстановка... Но воин не имеет права жаловаться на тяготы службы, тем более в военное время... уставом запрещено.

Ответ не нравился капитану. Пристально оглядев орудийного номера, он спросил командира батареи:

— Что это значит, товарищ лейтенант? Упаднические настроения. Раньше у вас я этого не замечал... Если останется еще меньше людей в расчете, все равно они должны выполнять свои обязанности... вести огонь быстро и метко... Разве орудийный номер не знает этого? Товарищ политрук, как сказано в присяге?

— ...не щадя крови... и самой жизни... — выйдя вперед, ответил замполит.

— ...нельзя забывать... орудийные номера обязаны нести службу. В особенности теперь... Артиллерист, товарищ сержант, — капитан говорил командиру орудия, — выше пехотинца, потому что ваш снаряд наносит врагу гораздо больший урон. Напоминайте расчету роль артиллерии в бою. Нужно разъяснять требования, вытекающие из обстановки... Пятая батарея показала, и не однажды, на что она способна... Знаю, командир полка благодарил вас... заслужили. Молодцы!

Орудийные номера, действительно, выглядели браво: рослые, чисто одеты, в исправной обуви. Их обязанности требовали в равной мере сноровки и силы. В предвоенное время существовал особый отбор, и в огневые взводы направлялись только крепкие и выносливые люди.

Но, конечно, пять человек не могли в полную меру обеспечить обслуживание семитонной 122-миллиметровой пушки, особенно, когда приходилось вести огонь длительное время в высоком темпе. Правда, в распоряжении старшего на батарее находились еще люди отделения тяги, орудийные мастера, химики, санинструкторы и т. д. Они привлекались для выполнения вспомогательных работ. Потом каждый возвращался к своим непосредственным обязанностям до новой команды, а расчет обслуживал орудие, готовился к очередной стрельбе. Таков порядок на огневых позициях.