Прошлое с нами (Книга вторая)

Я продвинулся еще на десяток шагов. Разведчик вскрикнул. Под кустом, раскинув руки, полулежал тот, кого мы искали. Автоматная очередь прошила его насквозь.

Невдалеке немец недовольно кричал что-то другому. Разведчик прислушивался, затаив дыхание.

Позади неожиданно прогрохотал выстрел. Орудие Орлова! Вслед за первым выстрелом — второй, третий. Что случилось?

С шумом пролетали и рвались в овраге снаряды. Разносится эхо. Нужно возвращаться. Быстрей к дороге.

Орудие умолкло. Где же разведчик? Я пробирался сквозь кусты. Не знаю, что услышал прежде — громкий испуганный крик или пулеметную очередь.

Несколько прыжков — и я возле пулемета. На сошках ствол. Пехотинец-пулеметчик выронил приклад, приподнялся, понурив голову. Что он бормочет, черт бы его побрал!

Затрещали ветки. Пулеметчик бросился на землю. Из-за куста вышел человек с пистолетом в руке. Перекошенная каска нависла над серым, нездоровым лицом. На петлицах краснели прямоугольники. Ремни полевого снаряжения перехватили измятую, заношенную одежду.

Кто такой? Пехотинец сейчас убил разведчика! Он должен ответить за это!

— Командир второго батальона десятого СП, — лейтенант назвал свою фамилию. — Как убил? — Оглядев погибшего, он схватил пулеметчика за шиворот. Напуганный пехотинец оправдывался, ссылаясь на приказ и автоматчиков.

Какие меры примет командир батальона? Лейтенант-пехотинец, не отвечая, переводил взгляд с убитого на меня.

— Я видел вас где-то... были под Малином? Малин после... вначале покончим с убийством!

— Э... что поделаешь? Я напоролся на автоматчиков... должны стоять артиллеристы, а вместо пушек... фрицы. Приказал быть начеку, и вот... на тебе... по своим... Ничего не разберешь в этой проклятой кутерьме... накажу... строго! — закончил лейтенант.

Подошли три-четыре пехотинца. Постояли минуту, молча вернулись к дороге, залегли, прилаживая оружие. Что-то знакомое было в лице лейтенанта. Не с ним ли я разговаривал на пустыре за железнодорожной насыпью? Кажется, он был командиром роты... Где капитан Коробков? Помнит лейтенант немецкую траншею у озера, захваченную после атаки?

— Конечно! Коробков ранен, в госпитале. Жаркие были дни, — лейтенант кивнул на пулеметчика, — тоже был там, — и стал приносить извинения.

Вместе с 107-миллиметровым орудием я поступаю в распоряжение 2-го батальона. Меня интересует обстановка: сведения о противнике, задача и численность батальона, положение других подразделений 10-го стрелкового полка.

— Немцы вышли к зарослям... Боевое охранение по опушке, — говорил командир батальона. — Роты будут окапываться здесь... Далековато, но удержать опушку трудно... Фрицы зайдут с гомельской дороги в тыл... Командир полка приказал отходить в район бывших артиллерийских позиций и окопаться... Третий батальон обороняется справа, в огородах. Слева, по ручью... первый, еще левее... подразделения шестьдесят первого стрелкового полка, связи с ними нет... Вчера утром в моих ротах было сто двадцать три штыка.

Лейтенант знаком с командиром 6-й батареи младшим лейтенантом Варавиным? Целый час по его приказанию я простоял на позиции, в ожидании пехоты. Пришлось стрелять шрапнелью. Время истекло, я двинулся на мост... Командир дивизиона направил орудие в распоряжение 2-го батальона. 1-е орудие 6-й батареи готово сделать все необходимое в пределах своих возможностей. Где находятся в данный момент противник и роты второго батальона?

— У летнего лагеря... автоматчики, — ответил лейтенант, — когда вытесним их, подразделения выровняются в линию, от оврага до того сломанного дерева, — он обвел пистолетом полукруг. — Ну, а орудие будет сторожить овраг.

В тылу прогрохотал выстрел. Опять Орлов! Что там происходит? Пехотинец указал район своего НП, и я поспешил к орудию.

Со звоном пронеслись два «мессершмитта». В городе погромыхивали разрывы. Немцы продолжали обстрел Чернигова. В направлении Полуботок и западнее, на гомельской дороге, не затихали пулеметные очереди.

Уже было видно орудие. Вдоль забора и дальше, в саду, окапывались пехотинцы. Если люди второго батальона, то нужно прекратить работу. Навстречу бежал Орлов.

— Товарищ лейтенант... вел огонь по пулемету... видите высокие сосны?.. Там, где ориентир три... Строчит раз за разом, не дает работать, — Орлов указал на дом.

На крыше остались только нижние ряды черепицы. Колотые куски устилали отмостки вдоль стены. Под стропилами чернела труба дымохода.

Да... пулемет разделал крышу начисто. Но разве допустимо ему, командиру орудия, из-за нескольких очередей демаскировать свою позицию? Дальше-то что? Сменить и снова рыть щели? А если появятся автоматчики? Где карточка огня? Оборудование через 15 минут прекратить. Пусть Орлов заканчивает маскировку и распределит обязанности расчета по наблюдению за местностью. Первому, второму и третьему номерам от орудия не отходить.