Прошлое в настоящем

— Я не курю, — сказал Мартынов, — вот, может, у Грозы жуликов есть? — Он обратился ко мне. Я не обиделся на Мартынова за кличку, ее мне дали сами жулики. Я вынул папиросы и протянул Захаркину. Мартынов встал из-за стола и стал ходить по кабинету взад и вперед, задавая вопросы.

— Давайте лучше поговорим о Кленовском овраге.

— Был вор, а стал бандит, — сказал Захаркин. — Мы бродили по рынку. Делать было нечего. Я даже и не думал ни о каком деле и понял, что Кунаев что-то замышляет, только тогда, когда Кунаев взял у одного колхозника два пучка морковки и протянул ему сторублевую бумажку. Он хотел проверить, есть ли у колхозника деньги. И не ошибся. Колхозник вывалил на прилавок целую кучу денег. Потом мы долго ходили вокруг колхозников, обмозговывая, как лучше совершить кражу. Вот тогда-то Кунаев и предложил свой план.

— Верка была с вами на рынке? — спросил Мартынов.

— Была и слышала весь наш разговор, — ответил Захаркин.

Мартынов прервал допрос и попросил вызвать Верку. Видно, она спала, когда ее вызвали: Верка кулаками терла глаза. Она села на стул рядом с Захаркиным.

— Вот мы их сейчас и поженим, — грустно пошутил Мартынов.

— Хватит с меня женихов, много было, — сказала Верка.

— Что вам известно о Кленовском овраге? — обратился Мартынов к Подчуфаровой. Но Верка молчала. Тогда Мартынов резко сказал:

— Вы только на воле резвые. А в уголовке, как зайцы, ежитесь!

И приказал:

— Увести!

Короткая очная ставка закончилась. Захаркина увели, но Верку Мартынов допросил задержаться.

— Подождите, барышня, у нас с вами еще разговор будет. — Мартынов усадил ее на стул и предложил стакан крепкого чая.

— Не заслужила, начальник, спасибо.

И она стала рассказывать все, что ей было известно о преступлении в Кленовском овраге. Я записывал ее показания. Подчуфарова говорила правду. В конце рассказа она заплакала и сказала:

— Сын без отца, что голубь без корма. Но я знала, на что шла, вот и достукалась.

— Основательно докатились. Подумали бы о будущем сыне. А вы.

Он махнул рукой. Верка заплакала и дрожащим голосом произнесла:

— Всю жизнь буду ненавидеть этих подонков. Настанет время, своим горбом буду расплачиваться.

Мы отправили Верку в КПЗ, а на допрос вызвали Зябликова. Держался он бодро, словно пришел не на допрос, а в увеселительное учреждение. Его острый нос и впрямь был похож на нос зяблика.

— Какой я бандит, — сказал Зябликов. — Вот Кунаев бандит. Он и оружие имеет, и финка у него наборная, красивая, даже светится ночью. Меня же все пацаном зовут. На побегушках я у них, — пояснил он. — Принеси, отнеси, сбегай. Они держали меня как посыльного. Давали немного денег, к девчонкам приучили, к водке. Вот и все. Я ведь понимаю, что вы меня посадите, но я не был вором и не буду. Вот посмотрите, отбуду срок, сам к вам приду. Я ведь никого не убивал и не грабил. Связался с этой компанией по глупости.

— Что же, это хорошо, что ты сам понимаешь, что натворил. А человеком стать мы тебе поможем, в этом можешь не сомневаться, — сказал я.

Зябликов вел себя искренне, говорил правду, ничего не утаивая.

— Ну, а что нам скажешь о Кунаеве? — спросил Зябликова Мартынов.

— А что Кунаев? Ведите его сюда, я ему все в глаза скажу, что о нем знаю и что думаю.

— Пусть пока посидит и подумает, — сказал Мартынов. — А ты нам расскажи все, что знаешь о Кленовском овраге.

— В Кленовском овраге был Кунаев, Захаркин и я. Поехали мы туда в автобусе. Кунаев на взводе был и все приставал к кондукторше, но она его огрела сумкой. Пришлось утихомириться, и мы спокойно доехали до места. Долго нам ждать не пришлось. Вот появились подводы. Мы подождали, пока они проедут, и Кунаев вспрыгнул на последнюю, которая немного отстала. Не знаю, было ли это совпадением, но колхозник был тот самый, которого видели на рынке. Кунаев сбросил его с подводы и выстрелом прикончил. Потом мы разделили деньги и разошлись по домам.

.Шло время. На свободе гулял только Конопатый. Мы не могли напасть на его след. Рана моя уже зажила, и я совсем не чувствовал боли. Работать мне стало легче. Не мог же он исчезнуть бесследно, думал я, ведь человек не иголка. Если он в городе, можно что-нибудь придумать. И я решил рискнуть. Будь что будет! Надо поверить в искренность Евсеева и проверить ее на деле. Он ведь вор и согласится поймать «чужого», если, конечно, решил завязать. Я поделился своим планом с Коршаковым. Он согласился со мной. Дал свое согласие на эксперимент и Мартынов.

Но уговорить Евсеева пойти с нами было нелегким делом.

— Послушай, Сергей, — говорил я ему, — ты молод, у тебя еще все впереди. Подумай о матери, ты у нее один. Поможешь и себе и нам.

Евсеев курил одну за другой папиросы, он то раздражался, то снова приходил в себя.

— Нет, нет, не могу я за чужие дела браться. Нет у нас такого закона. Сами ищите этого гада.