Прошлой ночью в "Шато Мармон"

— Чудесно, — сказала она с наигранной беззаботностью и тихо прикрыла за собой дверь, мысленно кляня папарацци, гнусную колонку в «Ласт найт» и отчасти собственного мужа за свалившуюся на него популярность. Она стоически выдержит все, но в одном муж был прав: долгожданное блаженно-тихое уединение закончилось. Никто не смел приблизиться к дому или подойти к окнам по газону, но народ на улице все прибывал. В ту ночь они спали под гул голосов и доносившийся до них смех, под шум включавшихся и выключавшихся моторов, и хотя старались не обращать внимания, у них это слабо получалось. Когда на следующий день снег немного растаял и появилась возможность ехать, они, подремав всего часа полтора, чувствовали себя совершенно разбитыми, поэтому до Нью-Йорка добирались в молчании. Папарацци преследовали их до самого дома.

12. Лучше или хуже, чем у Сиенны?

— Алло, — сказала Брук, взяв трубку.

— Это я. Ты уже оделась? Какое платье выбрала? — тараторила Нола, задыхаясь от эмоций.

Брук покосилась на стоявшую рядом женщину лет тридцати семи и поймала на себе такой же взгляд, брошенный украдкой. Охрана «Беверли-Уилшир» делала все возможное, чтобы не впускать папарацци, но немало репортеров и фотографов обходили правила, снимая номера в отеле. Брук уже видела эту женщину в вестибюле, когда отправилась посмотреть, есть ли в магазине сувениров мятные пастилки, а сейчас она вбежала в лифт вслед за Брук, когда дверцы уже закрывались. Судя по внешнему виду — шелковая блузка без рукавов, хорошо скроенные брюки, дорогие лодочки и элегантная неброская бижутерия, — женщина не была блоггером, автором колонки светских сплетен или переодетой папарацци, как тип, карауливший у здания, или другой, ходивший за Брук по пятам в супермаркете. Было от чего встревожиться: настоящая, живая, думающая, наблюдательная журналистка.

— Слушай, я сейчас поднимусь в номер и перезвоню тебе оттуда. — Брук отключилась, не дав Ноле добавить ни слова.

Женщина улыбнулась ей, обнажив великолепные жемчужно-белые зубы. Улыбка была искренней и говорила: «Я понимаю, что это такое, мне тоже надоедают по телефону подруги, — но инстинкты Брук за последние месяцы обострились до предела: несмотря на располагающую внешность и сочувственный взгляд, женщина явно была хищницей, охотницей за сенсациями, вампиром с вечнооткрытым блокнотом. Замешкайся — и тебя сожрут. Брук безумно захотелось спрятаться.

— Вы приехали на церемонии? «Грэмми»? — мягко спросила женщина, как если бы была слишком хорошо знакома с нелегкими приготовлениями к такому событию.

— М-м… — неопределенно промычала Брук, не желая ничего говорить. Она понимала: стоит хоть что-то произнести, и женщина обрушит на нее ряд вопросов, это как беглый огонь по неприятелю. Брук уже познакомилась с тактикой «усыпи бдительность и нападай», пообщавшись с агрессивной блоггершей, которая подошла к ней после появления Джулиана в передаче «Ту-дей», притворяясь безобидной поклонницей, — но так до сих пор не выучилась упреждающей грубости.

На десятом этаже лифт остановился, и Брук пришлось вытерпеть обмен репликами типа «Вы наверх? Нет, нам вниз между загадочной женщиной и супружеской парой типично европейского вида (оба в брюках-капри, причем у него более обтягивающие, чем у нее, и с одинаковыми кислотно-неоновыми рюкзачками «Инвика»). Затаив дыхание, она мечтала, чтобы лифт поскорее тронулся.

— Должно быть, интересно впервые приехать на «Грэмми», особенно когда выступления вашего мужа все так ждут?

Началось. Брук шумно выдохнула, сразу почувствовав себя лучше. Огромное облегчение — подозрения подтвердились; не нужно больше притворяться и делать безразличный вид. Мысленно она обозвала себя последними словами за то, что отказалась от помощи ассистентки Лео, хотя могла отправить ее за мятными пастилками, и уставилась на световую панель с указателем этажей над дверьми, притворившись, что не расслышала вопроса.

— Я только хотела спросить, Брук, — при звуках своего имени Брук невольно вздрогнула, — как вы относитесь к последним фотографиям?

Последние фотографии? О чем речь? Брук сверлила взглядом дверцы лифта, напоминая себе, что эта братия готова на все, лишь бы вытянуть хоть несколько слов, которые потом переврут, вывернут наизнанку и добавят всякой дряни. Брук молчала, не желая угодить в очередную ловушку.

— Как вы терпите все эти грязные слухи о своем муже и других женщинах? Даже представить не могу, насколько это трудно. Наверное, поэтому вы не пойдете на праздник после церемонии?