Прошлому закон не писан

– Простите, а Ударников, 29 где? – Подруга с навесом на голове из волос, сунув руки в карманы спортивки, дала понять всем своим видом, что это не единственный вопрос.

Ромка пристально посмотрел на Светку, ростом ниже его в два раза, пытаясь уничтожить цель. Прищурился и выстрелил:

– Слышь, Цой, ты стоишь прямо перед табличкой с номером дома, если слабовидящая – дублирую, это 29 —й дом, – кивком головы он дал понять, что Светка мешает. У моей подружки от рождения кожа с оттенком охры, раскосые глаза и черты лица, очень напоминающие Виктора Цоя, поэтому нисколько не обиделась на Ромку, этим сходством она очень гордилась. Упертая, дернула его за руку.

– Ты Ромку знаешь из 29-ого, на чёрном Иже ездит тут по району. Мотик класс, я разбираюсь, у моего брата ЯВА 350, – она прищурила свои хитрые зелёные глаза и неотрывно смотрела на него, словно играла в гляделки. Повисла пауза, дама нервничала. Я умирала со стыда, но выйти сейчас – провал операции. Ведь я не слышала, о чем шёл разговор.

– Допустим, знаю, – Ромка отодвинул барышню от себя, вручил ей ключи от квартиры и велел ждать дома. Ловко, одним пальцем, сдвинул крышку у коробка со спичками, появившегося в руке словно у иллюзиониста, из ниоткуда. Подцепил зубами одну палочку, и спичка заплясала в его рту. Примагнитив Светкин взгляд. Ромка прервал нелепую тишину:

– Чего хочешь, конкретно, выкладывай? Я видел тебя где— то, вспомню обязательно! – он хотел было развернуться к парадной, дама же ждала. Подруга скороговоркой проговорила, если не трус, приходи в 9 утра сюда же.

– А че, наливать будут? – Ромка попытался шутить, сверкая ровными зубами.

– Приходи, узнаешь, – и «Цой» – переговорщик с довольной физиономией преследовал мимо кустов. Я прилипла к стене здания и, если б не любознательная собака похожая на болонку, решившая завести со мной знакомство, тявкая и облизывая мои руки, сидела бы там до темноты.

– Выходи, я все устроила, – довольная собой подруга вытащила из благоухающей черемухи велик и тренькнула звонком. – Завтра, короче, как разнесешь всю почту, в школу не иди, жди его у подъезда, типа ты почту разносила, он там будет.

– В смысле? – Я поникла.

– В коромысле! Ну, нравится, так сделай что-то, хотя бы поговори, а не убегай как дурочка.

– А ты что ему сказала то?

– Что сказала, уже не важно, главное – он 100% придёт, один! – И мы с улюлюканьями катились по асфальту, Светка подпрыгивала над багажником велика после каждого преодоления бордюра, но ничто нам не мешало завывать в два голоса: «Перемен, требуют наши сердца… в нашем смехе и в наших слезах импульсация вен..».

Тем утром я не замечала косых взглядом бабы Шуры, начальника отдела доставки, на мой начес и неумело накрашенные маминой тушью «Ленинградская» ресницы. Синтетическую спортивную куртку я сменила на парадно-выходную. Стройотрядовскую. С нашивками и эмблемами каких-то неизвестных иностранных фирм на рукавах. Какие достала, такие и пришила. Модница. Утрамбовала почту и разнесла за пару часов в несколько домов. Упаковку писем оставила, прикрутив резинкой к багажнику, для правдоподобности объяснения моего столбового стояния возле Ромкиного подъезда. С синих кожаных кроссовок, ни разу до этого не одеванных, уже раза три стерла пыль листиком подорожника. Я так радовалась в тот момент, что бабушка привезла эти остроносые, абсолютно не современные полуботинки, из Болгарии. Пусть немодные, зато импортные, Ромка оценит. А его все нет.

Потрепанная массивная дверь внезапно распахнулась и по ступенькам сбежал взлохмаченный Роман с пластиковым ведром. Не глядя по сторонам, насупленный и раздраженный, ускорился к помойному баку. Я не решилась окликнуть и остервенело поправляла прикреплённые к велосипедному багажнику письма.

– Опять ты? – его приятный низкий, чуть шелестящий голос, будто проник в меня. Захотелось пролиться дождём в его ладони. Под глубокие раскаты его голоса, такого волнующего мощного. Как гром в своей чарующей мощи. По телу побежал ток. И я боялась спугнуть его своим нелепым ответом или угловатым движением.

– Осталось два подъезда, двух первых уроков нет, – ляпнула я.

– Аа, я в гараж собираюсь, хочешь со мной? Ведро занесу, можешь велик у меня в предбаннике оставь, – Роман направился к подъезду, не дожидаясь моего ответа. Я послушно, торжествуя в душе, юркнула в темноту парадной следом.

– Маме скажу, чтоб не орала, что велик постоит. Ты её не бойся, у неё просто голос громкий, – Роман схватил одной рукой двухколёсного коня и легко взбежал по лестнице на второй этаж.

– Лифт не работает.

– Угу, – я была очарована.

– Проходи, здесь постой, я пять сек!

Застыла на коврике в прихожей. С кухни послышались стальные нотки женского голоса:

– На учёбу опять не надо? Чей? Зачем? – выглянула ухоженная женщина в халате, красный шёлк которого обвивал жёлтый змей. Меня даже передернуло. Дама, изобразив искусственную улыбку, кивнула.

– Здрасьте!

Снова послышались с кухни нотки недовольства в голосе матери: