Прошлые обиды

Их взгляды встретились. Она наклонилась вперед, удерживая на коленях кипу бумаг.

- Наверное, ты права, - согласился он.

- Конечно, права. Ты ведь всегда любил кожу. И ты будешь в восторге от итальянского дивана, богатого ковра перед камином, зеркальных стен в галерее. Ты все это полюбишь.

"Ты бы тоже полюбила", - подумал он, потому что тоже хорошо ее знал. Знал, что это и ее любимые тона, тот стиль и дизайн, которые нравились ей. На какой-то момент он позволил себе представить, что она спланировала это все и для себя, как раньше.

- Можно мне это обдумать?

- Конечно.

Бесс встала. Он тоже поднялся. Она наклонилась убрать чашку с блюдцем.

Майкл посмотрел на часы:

- Почти восемь, и я проголодался. А ты?

- А ты не слышал, как у меня бурчит в животе?

- Может быть, мы... - Он взвешивал слова, прежде чем произнести:

- Может быть, мы перекусим вместе?

Она могла отказаться. Сказать, что лучше пойдет домой к Рэнди. Но сегодня пятница, и уже восемь, и Рэнди будет где угодно, только не дома. Бесс просто могла положиться на здравый смысл и не искать объяснений. Но дело было в том, что ей было хорошо в его обществе и хотелось продлить это состояние еще на час-другой.

- Мы можем пойти в "Фрахт-хауз", - предложила она.

Он улыбнулся:

- Они все еще готовят эти обжигающие моллюски?

Она улыбнулась:

- Точно.

- Тогда пошли.

Бесс заперла магазин, и они ушли, оставив освещенной лишь витрину "Синего ириса". На улице гулял ветер, раскачивая фонари и путая электропровода.

- Поедем на машине? - спросил он, - Там в это время припарковаться целая проблема. Лучше пешком, если ты не возражаешь.

Нужно было пройти всего два квартала, но ветер просто сбивал с ног, взвивал ввысь полы пальто, и Бесс была вынуждена взять их в руки, стараясь в то же время как-то удержаться на своих высоких каблуках.

Майкл взял ее под руку, прижав локоть к себе, и они двинулись, наклонив голову вперед. За углом Мэйн-стрит ветер, казалось, совсем осатанел.

Прикосновение его руки было знакомым и приятным.

"Фрахт-хауз" оправдывал свое название. Реликвия из красного кирпича, он смотрел на реку и железную дорогу. С задней его стороны через шесть очень высоких дверей с арками когда-то вносили и выносили фрахтовый груз, доставляемый по железной дороге и по реке. Внутри высокие окна-двери выходили на огромную деревянную веранду со стороны реки. Летом над ее столиками пестрели разноцветные зонтики. Сейчас, в холодном феврале, окна были покрыты инеем, а зонтики свернуты. Внутри было тепло, и пахло божественно.

Расстегивая пальто, Майкл говорил с хозяйкой, которая просматривала свои записи.

- Места освободятся минут через пятнадцать. Вы пока можете посидеть в баре, я позову вас.

Они остались в пальто и вскарабкались на высокие стулья за маленьким квадратным столиком.

- Не помню, когда я был тут в последний раз, - заметил Майкл.

- Я тут тоже не часто бываю. Иногда забегаю на ленч.

- Если я не ошибаюсь, мы отмечали тут десятую годовщину.

- Нет, десятую мы отмечали в Атланте.

- Да-да, ты права.

- Мама взяла детей, и мы уехали на уик-энд.

- Но какую-то мы отмечали здесь?

- Может быть, одиннадцатую? Не помню, они все немного перепутались.

- Но в каждую мы всегда что-то придумывали.

Она в ответ улыбнулась.

Подошла официантка и положила на стол две салфетки-подставки.

- Что ты будешь? - спросила Бесс.

- Бутылку "Мичелоб".

- Я тоже.

Когда девушка отошла, Майкл спросил:

- По-прежнему любишь пиво?

- Почему я должна изменить своему вкусу?

- Не знаю. Новый бизнес. Новый имидж. Ты больше похожа на женщину, которая пьет вино из высокого бокала на тонкой ножке.

- Извини, что тебя разочаровала.

- Вовсе нет. Мы попили вместе немало пивка.

- Мм... да, много. Особенно летом, когда душными вечерами сидели на веранде и смотрели на реку, на лодки...

Принесли пиво, и после небольшого препирательства - кто должен платить - каждый заплатил за свое. И он, и она предпочитали пить прямо из горлышка.

Сделав пару глотков, Майкл спросил:

- А что ты теперь делаешь душными летними вечерами, Бесс?

- Чаще всего беру работу домой. А ты?

Он подумал.

- Да, с Дарлой ничего не было такого, что запомнилось. Мы оба поздно приходили с работы, а после этого просто пребывали под одной крышей. Она одна уходила за покупками. Или в парикмахерскую. Когда еще была жива мама, я ездил к ней раз в неделю стричь лужайку. После инсульта она не могла это делать сама.

- Дарла с тобой туда не ездила?

Майкл отковырнул большим пальцем наклейку на бутылке.

- Со вторыми женами все по-другому. Семейные связи не столь тесны.

Он отхлебнул еще пива и встретился с ней взглядом поверх бутылки. Бесс опустила глаза, а он тем временем рассматривал крошечное пятнышко губной помады на ее бутылочке. Она сидела, поставив высокий каблук на медное кольцо стула, колени ее были сдвинуты. Бог мой, она прекрасно выглядела.

- Знаешь, - продолжал Майкл, - истинные католички против развода, и моя мать никогда не признавала моего второго брака. Она была вежлива с Дарлой, но даже для этого ей требовались усилия.

Бесс подняла глаза. Майкл по-прежнему разглядывал ее.

- Я думаю, Дарле это было тяжело.