Прошлые жизни детей. Как воспоминания о прошлых жизнях влияют на вашего ребенка

Доктор Стивенсон предполагает, что насильственные смерти дети запоминают чаще всего, так как они наступают внезапно, неожиданно и влекут за собой сильные эмоции. Они укорачивают естественный срок жизни и оставляют человека в состоянии незавершенности ^{29}. Даже при «естественной» смерти дети вспоминали те жизни, которые были каким-то образом незавершенными. Они уходили из этого мира с тем, что доктор Вулгер назвал «незавершенным делом души».

Картина, которую рисует доктор Стивенсон, при статистическом анализе подтверждает основные принципы, используемые психотерапевтами: смерть, отягощенная незавершенными делами и неразрешенными проблемами, придает энергию памяти, которая влияет на последующие жизни. У детей эти воспоминания могут быть особенно живыми. Часть души ребенка как бы находится еще «там», ребенок стоит одной ногой в прошлой жизни, запутавшись в паутине неразрешенных чувств.

Естественное явление

Я уверена, что самая важная черта работ доктора Стивенсона также является и наиболее очевидной: воспоминания детей о прошлых жизнях – естественное явление. Они находятся прямо в сознании некоторых детей. Они рождаются неожиданно, без всякого нажима, управляемые собственной логикой и волей.

Естественное явление. Эти слова пронеслись, словно вспышка неоновой надписи в моем мозге. Это означает, что любой ребенок, в любом уголке мира может иметь спонтанные воспоминания о прошлой жизни. Но как много таких детей? Является ли это редкой аберрацией, или такое происходит постоянно в неявной форме, так что мы просто не знаем, что следует искать? Доктор Стивенсон ничего не говорит по этому поводу. Он также ничего не сделал для сравнения своих исключительных случаев со всем населением. Этот вопрос остается открытым.

Я больше думаю о том, что это значит. Если воспоминания о прошлых жизнях у детей являются естественным явлением, то какова причина? Возникает ли все это в результате какого-то космического фокуса, трещины в системе, через которую просачиваются воспоминания, не имеющие смысла? Или это составная часть эволюционного развития души, дающая возможность прояснить вопросы прошлого? Это совпадает с индуистскими и буддистскими представлениями о том, что с каждым воплощением мы получаем возможность развиваться в духовном плане.

Психотерапевты прошлых жизней продемонстрировали нам то, что воспоминания о травматической смерти могут привести к проблемам в зрелом возрасте. Стивенсон доказал, что большинство детских воспоминаний о прошлых жизнях центрируются на смерти. Может статься, что спонтанное проявление воспоминаний о травматическом прошлом в детстве оберегает нас от более сложных проблем в зрелом возрасте.

Если это действительно так, то какова же во всем этом родительская роль? Поскольку воспоминания приходят тогда, когда ребенок еще совсем мал и нуждается в получении физической пищи от нас, не должны ли мы обеспечить его и духовной пищей? Возможно, мы, родители, включены в часть плана, направленного на то, чтобы помочь нашим детям получить пользу от подобных воспоминаний.

Глава седьмая. Детские воспоминания о прошлых жизнях

Благодаря научным исследованиям Яна Стивенсона было доказано, что детские воспоминания о прошлых жизнях являются реальными и естественными. Психотерапевты, специализирующиеся по регрессиям в прошлые жизни, убедили меня, что подобные воспоминания могут приносить исцеление. Но где же исследователи и практики, работающие с детьми? Мои поиски, длившиеся несколько лет, не увенчались успехом. Итак, я решила предпринять свое собственное исследование, чтобы подтвердить то, что мне было уже известно, – детские воспоминания о прошлых жизнях могут исцелять. Вооруженная техникой регрессий, которой я научилась у Нормана Инджа и Роджера Вулгера, а также информацией, почерпнутой из книг, я готова была приступать к исследованию. Я решила начать регрессировать детей самостоятельно и посмотреть, что мне удастся обнаружить.

Юные исследователи

Моим первым испытуемым был семилетний Чейз (ныне и сам опытный исследователь). Однажды под вечер я спросила его, не готов ли он к регрессии со мной. На что он просто ответил: «Конечно же. Почему бы и нет?» Я уложила его на кушетку, предложила, чтобы он закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Я была возбуждена и нервничала, но не из-за того, что что-то могло произойти, а из-за того, что могло ничего не произойти.

Однако мои дурные предчувствия рассеялись, как только я увидела, как затрепетали веки Чейза. «Что ты испытываешь?» – спросила я.