Прошу актеров повторить убийство

— Ну и какие же чудеса произошли у вас в машине сегодня утром?

— Никаких. Только они обе плакали. Сидели и полдороги плакали. Я думал, что какое-то несчастье у них произошло, умер кто или еще что-нибудь. Но, наверное, нет, потому что они немного ссорились.

— А вы слышали, о чем они разговаривали?

— Нет. Может быть, несколько слов, не помню. Впрочем, они говорили очень тихо. Всхлипывали.

— А потом что?

— Ничего. Вышли из машины в конце этой Дубовой. Красивый дом. Я пригляделся к нему, когда разворачивался, потому что там дальше нет дороги. Они стояли на крыльце. Уже начался дождь. Я даже подумал, не крикнуть ли их.

— Зачем?

— Потому что на счетчике у меня был двадцать один злотый, а эта, младшая, дала мне пятьдесят и сразу пошла к калитке.

— И вы ее окликнули?

— Нет. Я подумал, что если она дала мне пятьдесят, так, наверное, знает, что делает. Впрочем, если бы у меня была такая вилла, то я тоже давал бы возможность людям заработать. Видно было, что она не бедная.

— И это все?

— Все.

Зентек записал его фамилию и адрес, задал еще несколько вопросов, на которые получил не слишком интересные ответы, и, улыбнувшись, распрощался с водителем.

Когда дверь за ним закрылась, капитан встал и снял с вешалки плащ. Он ни в чем еще не был уверен, но наверняка знал, что хочет познакомиться с этим человеком.

Глава седьмая

Лаборатория была очень светлой. Четыре больших окна выходили в сад, находящийся внутри четырехугольника, который образовывали здания. Хенрик Шульц сидел на парапете одного из окон. В руках у него была стопка бумаг, покрытых какими-то символами, и присматривался к человеку, стоящему у большой черной доски. Третий из присутствующих сидел за большим, покрытым инструментами столом и также смотрел в сторону доски.

Все трое были молоды и одеты в белые халаты.

— Подиктуй мне, Хенек, — сказал стоящий. — Мы проверим этот первый образец, а потом посмотрим. Где-то тут есть ошибка.

— Конечно, есть! — сказал сидящий за столом. — С шести часов мы бьемся тут и… — он махнул рукой. — Диктуй ему, Хенек, а я буду проверять на бумаге. — Он взял ручку.

— Начали! — сказал Шульц. — HCl плюс…

Раздался стук в дверь. Человек у доски нетерпеливо опустил руку, в которой держал мел, и крикнул:

— Входите!

Дверь открылась, и старый посыльный просунул в нее голову. Он заметил Шульца и сказал ему:

— Пан директор звонил, что просит пана магистра зайти к нему.

— Сейчас?

— Да.

Шульц слез с парапета и положил бумаги на стол.

— К директору? — с сомнением спросил он. — А вы не ошиблись, пан Ковальский?

— Нет. Я сам снял трубку в дежурке на первом этаже.

— Хорошо. Я иду.

Посыльный закрыл дверь.

— Чего директору от меня нужно?

— Он выплатит тебе аванс! — с шутливым восторгом заметил сидящий за столом. — Вернешься, и пойдем его обмывать. Через пятнадцать минут обеденный перерыв.

— Ну, мы пойдем дальше без тебя, — сказал стоящий у доски человек.

— Нет, подождите. Это не продлится больше нескольких минут. Наверное, снова какая-то техническая поправка в этом новом агрегате.

Они кивнули головами. Он вышел. Прошел по нескольким длинным коридорам. Перед тем как войти в кабинет директора. Шульц поправил галстук. Потом сделал несколько шагов и остановился перед матовой табличкой, на которой было написано: «ГЛАВНЫЙ ДИРЕКТОР».

Он вошел туда. Секретарь в приемной кивнул головой на обитую кожей дверь.

— Директор ждет.

Шульц неуверенно постучал в дверь. Потом, не слыша ответа, отворил ее. Остановился на пороге и поклонился. Напротив директора сидел человек, который при звуке отворяемой двери повернул голову. Шульц окинул его беглым взглядом. Он был ему незнаком. Он снова посмотрел на директора.

Директор встал.

— Это и есть магистр Шульц, — обратился он к сидящему, который тоже поднялся с места. — Пан магистр, этот пан хочет с вами поговорить об одном… хм… частном деле. Вы оставайтесь здесь, панове, а я немного пройдусь по предприятию. У меня есть кое-какие дела… да, дела. В понедельник всегда следует немного осмотреться в своем хозяйстве.

И он вышел. Шульц отодвинулся, чтобы пропустить его, и закрыл за ним дверь. Потом повернулся к человеку, стоящему у стола.

— Моя фамилия Зентек, — тихо сказал тот, — я послан сюда из комендатуры Народной милиции.

Шульц поднял брови.

— Из милиции? Я слушаю вас.

— Вы не ожидали моего визита?

— Не понимаю вас.

Шульц все еще не двигался с места. Зентек любезно указал ему на стул. Магистр подошел и уселся.

— Это значит, не ожидали, — повторил гость, как будто хотел убедиться в чем-то, что должно быть для него совершенно ясным и без того. — Никто вам сегодня не звонил из города?

— Нет. Никто. Вы не могли бы выражаться яснее?

— Конечно, конечно, — Зентек улыбнулся. — Только, как бы это сказать, вы меня немного удивили. Я думал, что вы уже что-то знаете.

— Но о чем?

— Вы, кажется, хорошо знали профессора Рудзинского. Впрочем, я напрасно спрашиваю. Вы же были его ассистентом. Правда?

— Да. Был. Знаю его.

Зентек молча посмотрел на него. Молодой ученый спокойно сидел на стуле, глядя на него без особого интереса. Капитан кашлянул.