Прошу к нашему шалашу (сборник)

Первым вернулся домой Семен. Он пришел к обеду. Ему повезло. Наткнувшись на непуганый глухариный выводок, он снял с дерева поднявшуюся из травы копалуху, а потом разыскал и попрятавшийся, затаившийся молодняк.

С достоинством выслушав похвалу отца, Семен прошел на кухню, небрежно выкинул на стол перед матерью глухарей, разделся, тут же на кухне поел, взял книгу и пошел к своему гамаку.

Лишь к ночи, после заката солнца, пришел Георгий. В его сетке маленьким сереньким комочком лежал один рябчик. Видно было, что парень устал, намаялся.

- Коленки, сынок, убил? - ласково сказал отец. - Всяко бывает. Падать духом не надо! Удачи на сосне не растут, не крупянки это - подошел да сорвал. Удачи надо искать, добывать трудом. Труд-то зря не пропадает. Не сегодня, так завтра скажется.

Достав рябчика из сетки брата, Семен взвесил его на ладони, усмехнулся и кинул на кучу глухарей.

- Что ж, и Гошкина копеечка не щербата, - сказал он с издевкой, зевнул, потянулся и улегся спать.

Георгию тоже хотелось лечь в постель. Последние километры перед домом он еле тащил ноги и думал только об одном: скорей бы прийти, не есть, не пить, а бухнуться сразу на кровать, уснуть, восстановить иссякшие силы. А дома, когда поел, мысли стали работать по-иному. Он переломил в себе усталость, сон. И, когда уже все в доме спали, он начал чистить ружье. Ибо отец всегда, вернувшись с охоты, в первую очередь приводит в порядок свое ружье. Ведь в стволах образуется пороховой нагар, перемешанный со свинцовым налетом, а в затворе, в курках бывает сырость. Не убери все это, не смажь испортишь ружье.

Управившись со своей переломкой, заткнув ствол чистой тряпкой, Георгий взялся за рябчика. Отеребил его, прибрал перо, а потом достал из кармана складной ножичек. Сначала вырезал у птицы зоб, распорол его и стал рассматривать перед лампой. Зоб казался красновато-розовым, он был наполнен брусникой. Затем, выпотрошив рябчика, парень принялся за тугой, плотный желудочек. В нем оказалось много мелких округленных разноцветных камешков кварца, хризолита, яшмы, перемешанных с истертой брусничной кожицей. После этого Георгий взял глухаря, добытого Семеном, и тоже внимательно исследовал его зоб, желудок. Там были те же ягоды, такие же камешки.

На другое утро, поднявшись раньше всех, Георгий неслышно собрался, взял ружье и вышел из дому. Рассвет только чуть брезжил. В низинах вокруг стана над лесом стлался молочный туман. Острые вершинки елей, казалось, торчали из воды. Юный охотник спустился к реке и берегом пошел по тропинке, проложенной в высокой траве слезящейся росой. Не успел он пройти и сотни метров, как с песчаной косы, врезавшейся в зеленоватую воду, грузно поднялся старый глухарь и полетел в сторону Мохового болота. Георгий моментально вскинул ружье, прицелился и выстрелил. Тяжелым мешком птица упала в траву. Не чуя под собой ног, парень кинулся к добыче. Это был огромный с сединкой, словно обомшелый, глухарь. Положив его в сетку, юноша с бьющимся сердцем пошел дальше.

С песчаных отмелей то и дело поднимались глухари и тетерева. И все они держали направление к Моховому болоту, куда Георгий много раз ходил с матерью по бруснику, где пережил, будучи малышом, немало страхов от шума взлетавших из-под самых ног больших, тяжелых птиц. Теперь ему все было ясно. Он свернул с тропинки и лесом, напрямик, пошел к заветному болоту, поросшему кудрявым карликовым соснячком, с трудом пробиваясь через густую, дремучую урему и завалы мертвых деревьев, поверженных бурями.

Домой он вернулся с тяжелой ношей. Он весь бы увешан птицей. Глухари и тетерева, связанные попарно, были перекинуты через плечи, висели на поясном ремне, мешая идти. Усталый, вспотевший парень еле передвигал ноги, но на сердце у него было легко и радостно.

- Ай, вот как! Много набил, - говорил отец, помогая сыну снимать добытую дичь. - Шибко ладно. Так-то хороший охотник будешь.

- А Семен что принес? - первым делом спросил Георгий отца.

- Семен не пришел, замешкался где-то.

- Ладно ли что с ним?

- Придет. Далеко ходит. Глухарь увел, косач увел. Много принесет.

Старший сын вернулся очень поздно, в потемках. Его сетка была пуста. Не отвечая на вопросы отца, он разделся, со злобой взглянул на Гошкину добычу, отказался от ужина и сразу лег спать.

С этого дня Георгий постоянно был с удачей, а Семен возвращался из лесу налегке и все жаловался на отсутствие птицы.

- А Гошка где берет птицу? - спрашивал отец.

- Гошка-то счастливый. Мама говорит, он в рубашке родился. Как не повезет так-то.

- Птица разве сама на ружье к Гошке лезет? Неправильно говоришь, Семен! У счастья нет ног, счастье к людям не прибежит. Его надо искать. А как искать? Думать надо, шибко думать. Гошка лучше думает. Лес большой ведь. Без ума пойдешь - только ноги намнешь... Пошто задираешь перед Гошкой нос? Зачем корчишь из себя большака? Надо вместе с Гошкой ходить, надо учиться у Гошки, Ты идешь в лес все одно что приезжий гость. Гошка идет в лес как хозяин и как работник.

Ничего на это не ответил Семен отцу.