Прошу повторить убийство

Кто–то, наверное, один из гостей, дописал на ней мелом: «Дом ленивого времяпровождения». Надпись эта, видимо, всем нравилась, потому что ее никто не стирал.

Когда возвращающиеся вошли через калитку на территорию «Карлтона», в дверях застекленной веранды появилась горничная.

— Идите в столовую сразу же, сейчас я все подам.

От тротуара к крыльцу вели пять невысоких ступенек. Ступив на первую из них, одна из дам споткнулась и упала бы, если бы ее не поддержал идущий рядом мужчина.

— Ну и порядки! — возмутился один из мужчин. — Интересно, кто это оставил на ступеньках молоток?

С этими словами он поднял лежащий на лестнице большой, тяжелый молоток, чуть было не послуживший причиной падения.

— Это, наверное, дети директора, — оправдывалась горничная, — постоянно все вытаскивают из дома, а вот занести обратно, так на это их не хватает.

— Дайте мне этот молоток! — Это сказала молодая женщина в ярко–оранжевой ветровке и зеленых брюках. На ногах у нее были высокие сапоги голубого цвета, какие рыбаки используют при ловле форели. На голове у этой достаточно интересной блондинки была забавная шляпка. С первого взгляда было ясно, что эта молодая особа любой ценой хочет обратить на себя внимание.

— К вашим услугам, пани Зосенька! — мужчина с элегантным поклоном подал молоток экстравагантно одетой женщине. — Но зачем вам это смертоносное орудие? Неужели для Анджея?

— Если он будет мне изменять, то я разобью ему голову, — сказала пани Зося, взяла молоток и воинственно им взмахнула. — Но какой же он тяжелый!

— Как раз подходит для выяснения супружеских отношений.

— Что вы как холостяк, пан инженер, можете об этом знать?

— Стоит только послушать, что пани Зося рассказывает о своих флиртах и о любимом муже, чтобы в полной мере оценить счастье, что на дороге моей жизни я не встретил идеал противоположного пола.

— Это вас не минует. Каждый из вас говорит так, зарекается, а потом ведет к алтарю и делает несчастной какую–нибудь женщину.

— Ах вы, мои несчастные!

— Пани Рузя, вы даже не представляете, какая у нас была прекрасная прогулка, — с энтузиазмом рассказывала дама в шортах.

— Но пани Бася должна была сильно замерзнуть, — заметила горничная.

— Совсем нет, — возмутилась говорившая, — наоборот, мне было даже жарко, и я вспотела.

— Только зубы стучали, как отара овец, спускающаяся с горы.

— Я чувствую, что похудела, по крайней мере, на два килограмма, — воскликнула наиболее полная из всей компании дама.

— А я продал в Гевонте два колечка, — похвалился приземистый мужчина в очках.

— Известное дело, — рассмеялся высокий молодой человек, — ювелир всегда извлечет свою выгоду. Не то что мы, слесари.

— Идите же в столовую, а то я и в самом деле не подам обеда, — торопила гостей горничная Рузя.

— Только помоем руки, — сказал высокий мужчина с черными, слегка посеребренными волосами.

— Как это вы оказались такой чистый, пан редактор? — ехидно спросил последний из мужчин, участвующих в прогулке, щуплый, худой, слегка лысеющий блондин.

— Известно, художники рук не моют, — отпарировал журналист, — берегут краски.

— Зато у прессы всегда чистые руки.

— Прошу всех на обед! Все действительно будет совершенно холодным, — волновалась горничная.

И несмотря на протесты журналиста, пани Рузя вежливо, но настойчиво затолкала гостей в столовую, где, все еще под впечатлением от прогулки, они наконец приступили к обеду.

— Пани профессор, может быть, и похудела на два килограмма, но после этого супа прибавит, по крайней мере, в два раза больше, — сказал художник, обращаясь к своей соседке.

— Как можно обижать беззащитную женщину! И кто мне столько положил в тарелку?

— Надо было сказать, когда достаточно. Я доливаю до краев, а пани профессор молчит, только смотрит, довольная.

— Вы только что с прогулки? — спросил входящий в столовую один из жителей пансионата. — Мы ждали вас с обедом почти час, а потом сами все съели.

— Вы только представьте себе, — воскликнула пани Зося, — что инженер и пани Бася потащили нас через горы и ухабы аж до самого креста в Гевонте. Если бы Ендрусь знал, что я отправилась на такую длинную прогулку, он бы очень рассердился. У меня до сих пор сердце бьется в горле.

— Для Анджея гораздо лучше, что его жена закаляет сердце таким образом, нежели…

— Пан редактор сразу говорит какие–то двусмысленности.

— А я продал на Гевонте два колечка, — снова похвалился ювелир.

— Каким образом? — заинтересовался новоприбывший.