Прошу, убей меня.

Терри Орк: Патти Смит пришла ко мне и заявила: «Я хочу его. Хочу Тома Верлена. Он выглядит, как Эгон Шиле». Она так прямо и сказала: «Устрой мне этого мальчика».

В этом не было ничего удивительного. И я прямым текстом все сказал Тому. Он был очарован Патти и как поэтессой, и как постановщиком шоу. Похоже, он знал, что она собирается подписать контракт на запись. Плюс, похоже, она нравилась ему и физически. Мне казалось, что у них одна и та же телесная конституция.

Ричард Хелл: Меня не напрягло то, что Патти начала гулять с Томом. Единственное, я волновался, как бы он еще выше не задрал нос, ха-ха-ха, потому что это уже было бы существенно. Том считал, что его отношения с Патти — дело государственной важности. Но я никогда не тусовался с ними — в то время я не мог находиться в обществе Тома, я его просто ненавидел.

Дункан Хана: Я знал, что Ален Ланье был бывшим мужчиной Патти Смит. Я жил на Томпсон-стрит, Патти тоже жила неподалеку, и я столкнулся с ней около ландромата, аппарата в духе Шангри-Ла: она стирала вещи Алена.

Я спросил: «Что ты тут делаешь?»

Патти сказала: «А, стираю вещи своего бывшего».

Я хочу сказать, феминизм существует, так? А она поступала в духе бытового рабства, но в этих вопросах Патти придерживалась традиционного подхода. Я не знаю никого другого, кто мог бы так сказать: «Ну, мне надо постирать вещи моего бывшего, потому что я его бывшая женщина».

Стирать вещи? Бля, ни один крутой персонаж не стал бы стирать чужую одежду.

Но Патти рассказала мне о треугольнике, состоявшем из Алена Ланье, Тома Верлена и нее самой. Она даже написала песню об этом — «The Three». Нельзя сказать, чтобы все было в порядке. Патти знала, что я знал Алена, знал, что у них с Патти любовь, и что я знаю про ее любовь к Тому, что, таким образом, у нее два любовника. Это вполне тянуло на местный скандал, но она пыталась это разрулить.

Дебби Харри: Помню выражение лиц Патти и Тома, когда их застали целующимися за «CBGB». Тома бросило в краску, а Патти сказала: «Иди на хуй».

Мы с Патти на самом деле мало общались. У нас были не очень-то близкие отношения, особенно после того, как она пришла на прослушивание, когда Blondie искали ударника. Неожиданно Патти вошла в комнату, где сидели мы с Клемом Борком, и сказала: «Эээй, ты красивый, как тебя зовут?»

Я сказала: «Патти, я с ним работаю».

Она ответила: «О как». А не «извините», типа она ничего такого не сделала.

Ричард Ллойд: Мы нравились Патти. Она была влюблена в Тома Верлена, и действительно хотела нам помочь. Ее группа как раз собралась, и они начали работать, и она спросила у Тома: «Как думаешь, нормально, если я выступлю в «CBGB»?»

Том ответил: «Мне кажется, это отличная идея. Давай дадим вместе пару концертов, тогда ты приведешь нам новых слушателей, а тебе достанется наша аудитория».

Терри Орк: Менеджером Патти была Джейн Фридмен, и, похоже, Клайв Дэвис, президент «Ариста Рекордз», хотел подписать контракт с Патти, но и она, и Джейн нервно относились к контрактам на запись.

Так что я пошел к Патти и сказал: «У нас тут есть кое-какие варианты. Давай ты сыграешь вместе с Television на следующие выходные? Ну что, по рукам?»

Так что они играли в четверг, пятницу, субботу и воскресенье, и каждый раз было приходило больше и больше народу. Каждые выходные зрителей собиралось все больше и больше. И это длилось шесть выходных. После этого я пошел к Хилли и сказал: «С ними не сравнится никакой кантри и блюграсс, лох!»

И я считаю это официальным началом нашей карьеры.

Ричард Хелл: Карьера определенно стал бешено развиваться. «CBGB» оказался в центре событий с того самого дня, как мы впервые там сыграли. Мы были уникальны. Ни одна другая рок-н-ролльная команда в мире не выступала с короткими волосами. Ни одна другая рок-н-ролльная команда в мире не выступала в рваной одежде. Все еще носили яркие и женские костюмы. Мы были тощими, как велосипеды, бездомными отморозками, и мы играли мощную, безудержную, агрессивную, но при этом странно лиричную музыку.

Думаю, в том году мы были лучшей командой в мире. Ну, по крайней мере в первые четыре-пять месяцев.

Боб Груэн: В первый раз я увидел Ричарда Хелла, когда он вошел в «CBGB»: на нем была белая майка, на которой был нарисована мишень и написано «Прошу, убей меня».

Эта картинка меня потрясла. Тогда у людей было немало безумных идей, но гулять по Нью-Йорку с мишенью на груди и предложением убить тебя — это было то еще явление.

Ричард Хелл: Не помню, чтобы я носил майку «Прошу, убей меня», зато помню, как пытался заставить Ричарда Ллойда ее надеть. Самому мне не хватало смелости.