Прошу, убей меня.

Фил ответил: «Да ладно? Ну давайте, вперед! Попробуйте. Хрен у вас что получится. Без моего разрешения никуда вы не уйдете».

Пришлось просидеть с ним весь день под дулом пистолета. Мы зависли в гостиной и вынуждены были слушать, как он раз за разом играет «Baby I Love You».

Не знаю, что он принимал. Даже и предположить не берусь, потому что он не выпускал из рук здоровенный золотой кубок, инкрустированный драгоценными камнями. Больше всего он был похож на Дракулу, пьющего кровь. Я даже попросил: «Фил, можно мне попробовать?»

Он ответил: «Не вопрос, Ди Ди». Оказалось — вино «Манишевиц», ха-ха-ха!

Артуро Вега: Я слышал, что на следующий день Фил Спектор взял Ди Ди в заложники. Тот немало пересрал. Иногда Ди Ди не хватает способности адекватно воспринимать реальность. Он даже не увидел в случившемся юмора. И решил, что Фил опасен и настроен очень серьезно. Правда, с Фила станется.

Джоуи Рамон: Стоило кому-нибудь случайно зайти в студию, как работа тут же прекращалась. Фил бесился по каждому поводу. И ни один незнакомец не имел никаких шансов туда попасть. В студии постоянно ошивалась какая-то шлюха. Фил все время на нее наезжал. Я так понимаю, она получала деньги за то, что послушно сносила его оскорбления. И студия постоянно смахивала на какой-то блядский холодильник.

Артуро Вега: Фил — уебок редкостный. Его дом смахивал на музей. Повсюду развешана идиотская атрибутика. Ну, знаешь, наверное, всякая личная мелочевка, с ее помощью записывающие компании и радиостанции пытаются раскручивать команды. Дешевка. Я понимаю, что всякой вещи можно придать какое-то значение, и каждый увидит в этом свой смысл. Но, помнится, я думал: «У этого дебила столько денег! Почему же он натащил сюда какого-то барахла? Что вообще за херня с этими богатеями? Почему бы им не научиться жить, как следует?» Ха-ха-ха!

Ди Ди Рамон: Фильм Роджера Кормена «Высшая школа рок-н-ролла» мы стали снимать одновременно с записью альбома «End of the Century». Над которым работали с Филом Спектором.

В глаза не видел сценарий «Высшей школы рок-н-ролла». Мне было по фигу. Если ты заметил, я там вообще ни слова не сказал. Были какие-то строчки специально для меня, какие-то вещи, которые я должен делать. Но я не в теме. Я вообще ничего не мог делать. Так что они просто сделали все, что смогли.

Линда Стейн: Ди Ди должен был произнести одну-единственную фразу за весь фильм. Что-то типа «есть тут пицца?». Или «нам бы пиццы»… Или «дайте пиццу»… Не помню, короче про пиццу чего-то. Так вот, одна строчка — и он не мог ее выучить. Раз сорок пытался. Всех колбасило: а вдруг не сможет? И он таки не смог! Пытались все вместе отрепетировать с ним этот момент — все без толку. Как мы и ожидали, получился большой геморрой.

Ди Ди Рамон: Нас поднимали с постели, даже не объясняя, в чем дело. Будили в 2 ночи, чтобы попасть куда-нибудь к 10 утра. Чего нельзя отнять у Ramones — так это высокой организованности. Так получалось, что днем мы снимали фильм, а по ночам писали «End of the Century».

Директор фильма, Алан Аркаш был отличным парнем. Из всего, за что он брался, он делал конфетку. Мне казалось, что участие в съемках высасывает из группы последние мозги, приближая нас к идиотии. По крайней мере, выглядело все совершенно по-идиотски. Но Ramones ведь никогда не были командой идиотов. К сожалению, фильм стал эдаким поцелуем смерти. После того, как Алан завершил работу над фильмом, он попал в больницу. Инфаркт. И всего в тридцать восемь.

Джоуи Рамон: Ближе к завершению работы альбом вылетал уже в 700 тысяч долларов. Потому что Фил все пересводил и пересводил. В конце концов, Сеймур не выдержал и сказал: «Послушай-ка, Фил…». И что он, Сеймур, хочет альбом таким, какой он получился. И что Фила ничто не может удовлетворить. Этот перец все хотел сводить и сводить. И потихонечку отсылать песню за песней. Псих ненормальный.

Ди Ди Рамон: Фил Спектор не мог свести наш альбом. После того, как запись была окончена, он довел себя до нервного истощения. Помню, как-то ехал домой из какой-то записывающей компании в Нью-Йорке, вместе с ребятами. И поставили что-то из нашего альбома, по-моему «I’m Affected» или что-то такое. Я не верил ушам, настолько погано она звучала. Какой-то пиздец. Ненавижу «Baby, I Love You». Порой кажется, что это самое большое дерьмо из всего, что я написал для того альбома. Но это с моей точки оно дерьмо. Тем не менее, по рейтингам Европы на том альбоме было два хита: «Baby, I Love You» и «Rock’n’Roll Radio».