Прошу, услышь мой крик! (СИ)

Неловкость распространилась по помещению и между нами повисла смущенная тишина.

— Знаешь, Шира, ты можешь ничего не скрывать от нас. Мы сможем отвлечь Айзаву-сенсэя, если вам понадобиться уединится.

— Кьёка-чан!

***

Я смотрела на фотографии с легкой ностальгической улыбкой.

— Здесь не много снимков, потому что мой папа не любил фотографироваться. Ацуме всегда заставляла его появиться хотя бы на одной фографии, которую она сделает. — разноглазый внимательно слушал всё, что я ему рассказывала. — Моя мама любила рисовать. У нас не было возможности купить дорогой мольберт, поэтому, она подвешивала бумагу на стену и рисовала вид из окна. — я сильнее сжала в руках фотографию. — мне не нравились её серые картины. Я считала их слишком темными, но моя мама говорила, что она рисует правду. Я была слишком глупой, чтобы понять, что она имела ввиду. А сейчас… — я подавила слёзы, скапливающиеся на глазах. — мне больно… я…

— Мы можем сделать перерыв. Тебе не стоит себя вынуждать. — парень приобнял меня со спины.

— Н-нет, всё в порядке. — я удобнее умостилась у него на груди. — я должна продолжить. Если я не смогу рассказать, я боюсь, что мои воспоминания опять исчезнут. Так, я смогу разделить их с тобой и быть уверенной, что ты тоже будешь помнить. Даже если я забуду, я верю, что ты сможешь заставить меня вспомнить снова и снова.

Тодороки не впечатлили мои слова.

— Почему ты не хочешь забывать что-то настолько ужасное?.. — он обеспокоено смотрел мне в лицо.

— Потому что это моё прошлое. Это шесть лет моей жизни. Я хочу помнить даже самую грустную вещь, которая произошла. Я больше не хочу чувствовать себя такой неполноценной. Всё что мне нужно — это знать кто я.

После недолгой тишины, парень ровно выдохнул.

— Понятно. Если твоё желание — помнить, я не дам тебе забыть ни одной мелочи.

Тодороки поднялся с котацу, на котором мы сидели и открыл одну из тумбочек. Он вытянул новую запакованную рамку для фотографий и протянул её мне.

Я распахнула свои глаза в удивлении.

— Если долго смотреть, это отпечатается в твоих воспоминаниях.

***

— Наши глаза сияют и во тьме зажигают! — Мандали стала в свою фирменную позу. — Мы милые, стильные крошки — Дикие-Дикие кошки!

Я удивлённо смотрела на свою приёмную мать.

— Мы пришли сюда не с пустыми руками. — Тигр протянул коробку с клубничными мочи в руки застывшему в шоке Мидории.

— На самом деле, мы все здесь чтобы попросить прощения. — Мандали посмотрела на Пиксибоб, что в сожалении смотрела мне в лицо. — пусть и так поздно, но прошу, простите нас. Мы не смогли защитить вас в летнем лагере, в месте, которое должно было быть безопасным.

— Шира!.. — женщина с пшенично-желтыми волосами накинулась на меня с объятиями. — Прости! Я просто ужасная мать!..

Она прижала меня к себе ещё крепче, из-за чего я почувствовала себя виноватой.

Я неловко похлопала героиню по спине, криво улыбаясь.

— Я не виню тебя.

— Думаю, на этом прекратим плохие новости. — Рэгдол измотано улыбнулась. — Я бы хотела объявить, что мы возвращаемся в геройскую индустрию. И вы, детишки, первые кто это услышал. Завтра мы заявим о нашем возвращении.

— Но ваша причуда… — Мидория выглядел подавленным.

— А, это?.. — зеленоволосая поспешила оживиться. — Я буду работать из офиса в качестве поддержки.

— Статистика показала, что мы на четыреста тридцать пятом месте в рейтинге героев.

— Разве это не слишком мало?

— Наоборот. — отозвался Тигр. — Мы были польщены, что несмотря на нашу отставку, люди всё ещё помнят нас. Поэтому мы приняли такое решение.

— Мы бы хотели так же сказать, что двери нашего агенства всегда открыты для вас. — Цучикава, что отстранилась от меня, напряжённо свела свои брови. — Если вам понадобиться помощь, мы готовы её предоставить. Ведь… — её голос начал дрожать. — это меньшее, что мы могли бы сделать, чтобы искупить свою вину… Я… мы знаем, что это эгоистично и совершенно не сможет полностью оправдать, но я правда…

— Рюко, — я больше не хотела называть эту женщину «мамой». Мы обе прекрасно знали, что теперь это лишние формальности. Тем не менее, я тепло улыбнулась. — спасибо.

Это слово было тем, что я хотела ей сказать за всё, что она для меня сделала.

Её голубые глаза удивлённо распахнулись. Её потерянный вид был слишком необычным для меня.

Она не была хорошей матерью, а я не была хорошей дочерью, которая ей подходила. Но я была благодарна этому человеку.

— Эм… — Момо неловко застыла на месте, тайно умиляясь картиной, что развернулась перед ней. — может, вы найдёте несколько минут и присоединитесь к чаепитию?..

Герои переглянулись между собой, неловко улыбаясь, мягко кивнули.

— Что и ожидалось от заместителя старосты! — Иида размахивал своими ровными руками, кривясь в уважении.

***

Тодороки смотрел на экран работающего телевизора, распахивая свои глаза в ужасе.

Старатель сражался не на жизнь, а на смерть.

Нечитаемые эмоции были видны на его лице, когда он вглядывался в мелькающие силуэты тут и там, словно от этого зависела его жизнь.

Он думал.

Кажется, в его голове пронеслось ужасное количество мыслей. Но одна из них устрашала больше всего.