Проситель

Иисус Христос для того и пожертвовал собой, чтобы отбить охоту у людей приносить другим богам кровавые жертвы.

Вечность предпочитала иметь дело с первичной материей — тем или иным сознанием — без посредников.

Поэтому Рыбоконь был обречен.

— Нестор, — помнится, поинтересовался Берендеев, узнав, что Рыбоконь «перекачал» на свои личные счета пятьдесят миллионов долларов, вырученные за импорт продовольствия (эти деньги должны были пойти на выплату процентов по самому массовому депозиту «Сет-банка» — «народному вкладу», но не пошли по причине очередного — какого по счету? — краха банковской системы, девальвации рубля, денежной реформы — на сей раз рубль намертво «привязали» к польскому злотому — и, естественно, смены правительства), — зачем тебе столько денег? Или ты думаешь, что доллар вечен?

Странно, но, становясь богаче, Рыбоконь не становился веселее и увереннее в себе. Похоже, он ясно осознавал неизбывную тщету мира у ног. Ведь, в сущности, исполнение желаний было не чем иным, как наивысшей точкой грусти. С нее неизбежно начиналось соскальзывание. Куда? Каждый добившийся исполнения желаний соскальзывал по сугубо личной траектории. «Надо подарить ему ящик водки «Грусть» или ящик бренди «Омбудсмен», — подумал Берендеев.

— Я хочу приобрести лоскуток туринской плащаницы, — ответил Рыбоконь, — все уже на мази, ребята устроят там пожар и, спасая бесценную реликвию, отхватят ножницами нужный кусочек. Я отправлю его в лабораторию в Цинциннати, чтобы они реконструировали ген Иисуса Христа, если, конечно, этот парень, чье изображение проявилось на плащанице, — Иисус Христос. Потом я попрошу их синтезировать два гена — его и мой — в один. Но это еще не все, — продолжил Рыбоконь, и у Берендеева возникло ощущение, что он над ним издевается. — Я также намерен завершить давнее свое исследование: почему ворон живет триста лет и три года? Мне доподлинно известно, что он живет так долго потому, что его желудок функционирует по принципу морозильной камеры: температура в нем опускается до минус семидесяти, вымораживая все без исключения бактерии из любой пищи, пусть даже это самая гнусная падаль. Людям всегда казалось, что жизнь — это свет и тепло, но, оказывается, жизнь — это вонючая ледяная тьма внутри желудка ворона. Я хочу вернуться в жизнь не просто новым Иисусом Христом, но… Иисусом Христом, который научит людей жить триста лет! Разве моя программа не стоит жалких пятидесяти миллионов долларов? — почти что весело рассмеялся Нестор Рыбоконь.

Берендеев подумал, что точка соскальзывания Рыбоконя стара как мир и имя этой точки — безумие.

— А… каким образом ты хочешь вернуться в жизнь? — помнится, поинтересовался он.

— Старым как мир, — внимательно посмотрел на него Рыбоконь. Берендеев понял, что он читает его мысли. Пусть читает, подумал Берендеев. И еще подумал, что мысль, вырванная из контекста, — это не ключ, как полагает читающий, но всего лишь бессмысленный (и быстро надоедающий) брелок. — Когда я почувствую, что время подходит, я… женюсь на подходящей девушке, которая после внеполового, так сказать, оплодотворения воспроизведет меня в новом виде.

— Как дева Мария… — задумчиво произнес Берендеев.

— Таким образом, — продолжил Рыбоконь, — у меня будет возможность воспитать себя самого — будущего. То есть я успею объяснить и рассказать себе — будущему — все, что посчитаю нужным.

«Свинец в золото, — подумал писатель-фантаст Руслан Берендеев, — золото — в вечную жизнь, точнее, в эликсир божественной молодости, и чтобы гомункулус был на посылках!» В сущности, алхимическая программа Рыбоконя представляла собой подобие того самого круга, с помощью которого он выбрался из финансовой ямы. «Впрочем, — спохватился Берендеев, — о гомункулусе, кажется, разговора не было. Но и без гомункулуса было никак. Кто, кроме гомункулуса, может дать смертному человеку совет, равно лежащий по ту сторону человеческого и божественного опыта? Боже мой! — ужаснулся писатель-фантаст Руслан Берендеев. — Неужели в случае Рыбоконя гомункулус — это… я?»

— Ну да, — заметил он, — ты — Бог-отец и Бог-сын в одном лице, истинный же Иисус — Святой Дух. Как я понимаю, ты выносишь его за скобки.

— Двоица — это ясность, определенность, — объяснил Рыбоконь. — Троица — уравнение, пуля со смещенным, отсутствующим, мистическим центром. Если хочешь знать, многие беды России проистекают из-за того, что она исповедует троицу — во всем: третий путь, третий Рим, третий глаз, третий пол — то есть стремится к чему-то такому, чего… нет.

Однако же сам он, подобно тому как соединял в едином алхимическом действии все три цели (золото, эликсир молодости, гомункулуса, хоть о нем и не было разговора), намеревался слить в едином экстазе опять-таки три главные сущности: себя (собственное сознание), Бога и Вечность.