Проскочившее поколение

Я рассказывал в статье, что один мой знакомый, человек честный, порядочный, после вынесения приговора раздраженно сказал мне: «Такая коррупция расцветала, готовился миллионный процесс. А что в итоге? Пшик! Не иначе спустили на тормозах». Волнение этого человека вполне естественно. Слово «чурбановщина» превратилось у нас в нарицательное. Но ведь он, мой знакомый, яростный противник всяческого произвола, с негодованием осуждающий процессы тридцатых годов, страстный поборник правового государства, требовал, по сути, нового политического процесса. А как же иначе? Если результат процесса желанен уже заранее, если заранее известно, что такой-то приговор мы встретим с удовлетворением, а любой другой отвергнем с порога, то процесс этот из юридического неизбежно превратится в политический.

Но ценность закончившегося процесса, утверждал я, в том-то и состоит, что это был прежде всего процесс юридический. Людей судили не за их нравы, не за их образ жизни, вызывающий наше справедливое негодование, а за их конкретные действия и поступки, совершенные в нарушение законов. И за те только действия и поступки, в совершении которых у суда не оставалось никаких сомнений.

«Итак, процесс завершен, — писал я, — пора теперь извлекать уроки. На процессе обнаружилось, к какому нравственному падению приводит вседозволенность и безнаказанность в высших эшелонах власти. Но выявился на процессе и низкий профессиональный уровень некоторых наших следственных органов, призванных бороться с коррупцией. Сказывается, ох как сказывается привычка следователей работать в щадящих условиях, когда суды брали обычно на веру предъявленные подсудимым обвинения. Сегодня суды все чаще требуют доказательств. И здесь уж настроение публики, праведный наш гнев против взяткодателей и взяткополучателей на стол не положишь. Обвинил? Докажи!»

Вот тут-то и обрушился на меня град обвинений и проклятий. И не только со стороны. Назавтра после опубликования этой статьи на стене в редакции я прочел вывешенное кем-то «дацзибао»:

«НЕ ЗДОРОВАЕМСЯ С БОРИНЫМ, НЕ ПОДАЕМ ЕМУ РУКИ»

Валом пошла гневная читательская почта. «Мы вас всегда уважали, — говорилось в одном из таких писем, — всегда верили вашим публикациям. Что же теперь с вами произошло? Кто велел вам написать поклеп на замечательных следователей Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова? За сколько вы продались покровителям высокопоставленной мафии? Стыдно, товарищ Борин!»

8 февраля 1989 года в Центральном доме литераторов состоялась встреча писателей с судьями, заседавшими на процессе. Вести встречу правление Дома поручило мне. Несколько первых рядов в зале заняли работники прокуратуры. С первых же минут стало ясно: они явились сюда, чтобы дать бой судьям, сорвать встречу. На сцену поднялась прокурор следственной части Прокуратуры СССР Надежда Константиновна Попова, осуществлявшая надзор за следствием по этому делу. Обращаясь к судьям, воскликнула: «Да, пускай приговор ваш законный, но он несправедливый. Как могли судьи освободить в зале суда такого махрового преступника, как бывший министр внутренних дел Узбекистана Хайдар Яхъяев?» И присутствующие встретили ее слова бурными аплодисментами.

Но я-то знал, как и почему оказался на свободе действительно страшный человек Хайдар Яхъяев. И кто в этом повинен.

Пахан в кресле министра

Арестовали Яхъяева 21 августа 1985 года. Обвинили его в том, что, будучи министром внутренних дел, взяток получил на сумму 143 603 рубля, дал же их руководителям союзного МВД еще больше: 144 183 рубля.