Прославление дисциплины

В этом опыте раскрывания самих себя „пред очами Божьими” мы должны быть готовы иметь дело с конкретными грехами. Общая исповедь избавляет нас от унижения и стыда, но она не несет с собой внутреннего исцеления. Люди, которые приходили к Иисусу, приходили с очевидными и конкретными грехами, и каждый из них был прощен. В общей исповеди очень легко избежать признания своей действительной вины. В исповеди мы приносим конкретные грехи. Называя их конкретными, я, однако, не имею в виду грехи внешние. Я говорю о грехах вполне определенных, грехах сердца: гордость, скупость, гнев, страх, а также грехах плоти: неряшество, обжорство, похоть, убийство. Мы можем использовать метод, описанный выше. Возможно, нам больше подойдет метод Лютера, когда он стремился исследовать себя на основании десяти заповедей. Нас может привлечь и какой-нибудь еще подход.

В своем желании назвать определенные грехи мы не должны, однако, впадать в противоположную крайность, стремясь вырвать все, до последней мелочи, из нашей жизни. С большим здравомыслием Франциск Сальский советует: „Не беспокойтесь, если вы в своей исповеди не вспомните все ваши мелкие проступки, потому что, когда вы падаете незаметно для себя, вы часто и поднимаетесь столь же незаметно"[7].

„Скорбь" необходима в хорошей исповеди. Когда речь идет об исповеди, то скорбь не является эмоцией, хотя эмоции могут быть вовлечены. Это отвращение к совершенному греху, глубокое сожаление, что сердцу Отца нанесено такое оскорбление. Скорбь – это вопрос воли, прежде чем стать делом чувств. Фактически скорбеть эмоционально без скорби „ради Бога" значит разрушать исповедь.

Скорбь – это серьезное отношение к исповеди. Это противоположно тому священнику (и, конечно, раскаивающемуся), которого высмеял Чосер в „Кентерберийских рассказах":

„Как нежно слушал он исповедь,

И как приятно было отпущение грехов"[8].

„Решимость отвергнуть грех" – это третий существенный момент хорошей исповеди. В дисциплине исповеди мы просим Бога дать нам жажду святой жизни, ненависть к нечестивой жизни. Джон Веслей сказал однажды: „Дайте мне сотню проповедников, которые ничего не боятся, кроме греха, и ничего не желают, кроме Бога… одно это потрясет врата ада и установит Царство Небесное на земле"[9]. Это воля к тому, чтобы действительно освободиться от греха, именно этого мы ищем у Бога, когда готовимся к исповеди. Мы должны желать того, чтобы Бог победил нас и правил нами. Если у нас нет этого желания, то нам нужно желать иметь его. Подобное желание – это милостивый дар Божий. Искать, желать этого дара – это подготовка к исповеди перед братом или сестрой.

Не звучит ли это слишком сложно? Не боитесь ли вы, что, пропустив тот или иной момент, вы нарушите целое, сделаете исповедь неэффективной? Обычно при анализе все выглядит гораздо сложнее, чем на практике. Помните об отцовском сердце; Он похож на пастыря, который пойдет на любой риск, чтобы только найти одну потерявшуюся овцу. Нам не нужно побуждать Бога простить нас. Фактически не мы, а Он трудится над тем, чтобы побудить нас искать Его прощения.

Еще одно замечание о подготовке к исповеди. В процессе самоизучения должен существовать определенный завершающий момент. Иначе мы можем легко впасть в привычку бесконечного самоосуждения. Исповедь начинается со скорби и кончается радостью. Прощение грехов – это праздник, потому что оно ведет к действительному изменению жизни, к новой жизни.

Следующий практический вопрос – к кому нам идти исповедоваться. В богословском плане, безусловно, верно сказать, что каждый христианин может принять исповедь другого христианина. Но не у каждого христианина будет достаточно понимания и сострадания. Это, конечно, очень жаль, но таковы факты, что некоторые люди совершенно не могут ничего хранить в тайне. А другие придут в ужас при исповедании некоторых грехов. А третьи, не понимая природы и значения исповеди, попытаются отмахнуться от нее со словами: „Это не так уж и страшно!" К счастью, многие люди понимают, что такое исповедь, и будут счастливы послужить таким образом. Как найти таковых? Попросите Бога, чтобы Он вам их открыл. Открытие того человека, кому нам должно исповедаться, может само по себе быть милостивым даром в дисциплине молитвы.

Но что, если есть такой грех, который мы никак не можем решиться открыть? Что, если нам не хватает мужества открыть какой-то особый уголок нашей жизни? Тогда все, что нужно сделать, это сказать нашему брату или сестре: „Помоги мне. Есть грех, в котором я не решаюсь исповедоваться". Наш друг-исповедник тогда облегчит нам вытаскивание из укрытия того дикого животного, которое готово было нас пожрать. Все, что вам только нужно будет делать, – это отвечать „да" или „нет" на его расспросы. И вот и временный, и вечный ад исчезли, милость Божия восстановлена, и в совести царит мир[10].

Советы по принятию исповеди