Прославление дисциплины

Первый акт смирения – это перед Триединым Богом. В начале каждого дня мы смиряемся перед Отцом, Сыном и Святым Духом, предаемся в тишине. Первыми словами нашего дня должны быть, как у Фомы Кемпийского: „Как Ты хочешь, что Ты хочешь, когда Ты хочешь".6 Мы предаем Богу тело, разум и дух для Его целей. Точно так же и день должен быть прожит в делах смирения, перемежающихся восклицаниями внутренней отдачи себя Богу. И как первые слова дня, так и последние слова – это слова смирения и покорности перед Богом. Мы отдаем тело, разум и дух в руки Божьи, чтобы Он делал, что Ему угодно, с нами и во время долгой темноты.

Второй акт покорности – это Священному Писанию. Как мы предаем себя Слову живущему, так должны себя предавать и Слову написанному. Мы предаем себя слушанию Слова, принятию Слова и исполнению Слова. Мы взираем на Дух, вдохновлявший Писание, чтобы Он же объяснил нам его и дал возможность применить в жизни. Слова Писания, одухотворенные Святым Духом, живут в нас на протяжении всего дня.

Третье действие смирения – это перед семьей. Указание здесь звучит так: „Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других" (Фил. 2:4). Свободно и милостиво члены семьи уступают друг другу. Первейшее дело смирения здесь – это готовность слушать других членов семьи. Восполнением готовности слушать является готовность поделиться, что само по себе уже есть поступок смирения.

Четвертое – это смирение перед ближним и теми, кого мы встречаем в течение дня. Нам нужно жить перед ними жизнью простой доброты. Если они в нужде, поможем им. Мы совершаем маленькие поступки, говорящие о нашем расположении: поделиться едой, посидеть с детьми, скосить траву на их лужайке, навестить, поделиться инструментом. Ни один труд здесь не является слишком малым, потому что каждая услуга требует для ее оказания покорности и смирения.

Пятое – это по отношению к общине верующих – телу Христа. Если там имеются какие-то нужды, надо что-то сделать, рассмотрите внимательно: не приглашает ли вас Бог к смирению через этот труд? Мы не можем всего сделать, но что-то мы все-таки можем. Иногда это вопросы организационные, но чаще всего – это возможности небольшого труда служения. Иногда это зов на служение в церкви, и если это служение подтвердилось в нашем сердце, нужно взяться за него с уверенностью и уважением.

Шестое проявление смирения – это при встрече с презираемыми и с разбитыми сердцами. В каждой культуре есть свои „вдовы и сироты", то есть беспомощные и беззащитные (Иак. 1:27). Наша первейшая обязанность – быть среди них. Как Франциск Ассизский в XIII веке и как Кагава в XX веке, мы должны находить пути искренне отождествляться с униженными и оскорбленными. Мы должны жить жизнью Креста.

Седьмое – это смирение перед миром. Мы живем в обществе, а не в изоляции от него. Наша ответственность за наше окружение (или же нехватка ее!) оказывает влияние не только на людей, живущих в мире, но и на поколения людей, еще не родившихся. Голодающие народы воздействуют на нас. Проявление нашего смирения – это решимость жить, как ответственный член все более безответственного мира.

Последний звук

В наше время в отношении смирения возникла особая проблема: как соотнести его с властью. Недавно я обнаружил следующее явление, которое собираюсь описать. Когда люди начинают жить в Духе, они видят, что учение Иисуса о власти совершенно противоположно мышлению современного мира. Они начинают понимать, что власть не состоит ни в положении, ни в дипломах, ни в титулах – ни в чем внешнем. Путь Христа – это путь духовной власти. Это власть, Богом назначенная и Богом поддерживаемая. Человеческие учреждения могут признавать ее или не признавать, это не имеет никакого значения. Человек с духовной властью может занимать соответствующее положение, а может и не занимать, и это тоже не имеет значения. Духовная власть отмечена состраданием и силой. Ходящие в Духе увидят ее сразу. Они знают, что смирение – в слове, сказанном в духовной власти.

Но здесь есть и трудность. Как относиться к людям, которые имеют высокое положение, но не имеют духовной власти? Иисус ясно выразил мысль, что положение не дает власти, – так нужно ли таким людям повиноваться? Не лучше ли пренебречь любыми назначенными властями и повиноваться только духовным? Вопрос законный и заслуживает внимательного ответа.

Ответ непростой, но и не невозможный. Мы должны жить в подчинении человеческим властям, пока оно не станет разрушительным.* И Петр, и Павел призывали повиноваться языческому государству, потому что они понимали великое благо этого учреждения. Я обнаружил, что человеческие власти имеют много мудрости, и опасно ими пренебрегать.