Прославление министров

Оноре де Бальзак Прославление министров и перенесение их останков в подземелья Пантеона

Все унижающие себя будут прославлены в день страшного суда.

Евангелие от Луки[1]

.

Если власть заинтересована в том, чтобы развратить народ, она достигнет желаемого, поощряя предателей, вместо того, чтобы наказывать их.

Макьявелли.

Нации подобны отдельным людям: получив удар по щеке, они должны поскорее подставить другую. И тогда будут они благоразумны и войдут в царствие небесное, за неимением такового на земле.

Святой Себастиан (Послание к парижанам).

И восстал тут огромный зверь, весь покрытый власами, и имя ему Курций-Иуда-Туриаф; и принес этот зверь величайшие беды народам.

Апокалипсис.

Ту-у-бу-у.

Одибер.

ПЕТИЦИЯ К ДВУМСТАМ ДВАДЦАТИ ОДНОМУ

Господа!

Оппозиция, будучи глупа, как гусыня, вменила министерству в вину то, что оно предало Италию Австрии, Бельгию Англии, а Польшу России и таким образом изолировало Францию ото всех, словно зачумленную. Однако вы решили, что, действуя так, как оно действовало, министерство оказало важную услугу отечеству, и что, пользуясь выражением великого человека, оно было весьма благоразумно. Это решение, принятое голосованием, делает вам честь, господа, но его недостаточно. Что такое двести двадцать один шар? Это не может утолить нашу жажду справедливости. Вы должны, следовательно, привести награду в соответствие с огромностью высокого деяния. Вот почему мы умоляем вас обратить в проект закона нижеследующее предложение:

Статья первая

Нация, состоящая из тридцати трех миллионов человек, через посредство двухсот двадцати одного голоса присуждает почести Пантеона министрам, которые дали погибнуть Италии, Бельгии и Польше — своим естественным и неизменным союзникам.

Надпись на фронтоне: Великим людям — признательная отчизна — будет заменена следующей: Людишкам — двести двадцать один реставратор.

Для этого особого случая, в силу чрезвычайной важности оказанных услуг и снедающего нацию пыла признательности, будет нарушен закон, гласящий, что великие граждане могут быть приняты в храм славы лишь не ранее, чем через десять лет после их кончины. Современные министры будут приняты туда живыми и немедленно.

Статья вторая

Устанавливается следующий порядок церемонии и маршрут шествия:

От восхода и до захода солнца каждые четверть часа не будет произведено ни единого пушечного залпа ввиду отвращения министров ко всему, что напоминает войну.

После чего процессия двинется от Бурбонского дворца и направится к Пантеону, следуя точно по нижеуказанным улицам: улицы Большого ревуна, Бойни, Болтунов, Каменных тумб, Марионеток, Четырех ветров, Спасителя и Сутенеров.

Она пройдет через Шарантонскую заставу, вернется через заставу Трона и последует далее по улицам Деревянной шпаги, Святого Филиппа, Воришек и Славных ребят.

Процессия сделает остановку на площади Конференции и далее пойдет по улице Мира, по боковым путям и по улице Картонного плясуна; затем закончит свой путь, если возможно, по Гентскому бульвару[2], по бывшим улицам Дофина, Ангулемской, Беррийской, по улице Мадмуазель, герцога де Бордо, Карла X, и т. д., и т. д.

Самым тщательным образом следует избегать улиц 27, 28 и 29 июля[3], а также улиц Сражения, Общественного договора[4], Лафайета[5] и Вашингтона, равно как площади Победы, а особенно улицы Мостовой[6] и улицы Малой Польши.

Впереди названной процессии будет выступать рота национальных гвардейцев, именно тех, что ворвались галопом в переулок Веро-Дода, чтобы установить там порядок, и рубили саблями спрятавшихся в лавках нарушителей спокойствия, кричавших «Да здравствует Польша!». Национальные гвардейцы, разумеется, наденут свои «чапки», единственное, что есть у них польского.

Замыкать шествие будет батальон, который отличился во время восстания в галереях Пале-Рояля, бросившись в штыковую атаку на толпу детей, нянюшек и стариков. Эти воины постараются и на сей раз довести свое чувство преданности до полного опьянения.