Проснись, когда умрешь

– Да, хорошая история, добрая… – тихо произнес Олег. А ты как, Серый?

– Я? Классно! Меня сначала в приемник-распределитель вернули… Дело о краже кроссовок не закрыли. Потом вдруг приходит один дядечка, суровый такой. Забирает меня с собой, привозит в Железнодорожный, где Юлька, оказывается, живет… Короче, выдает мне паспорт, свидетельство, что у меня есть опекуны, родители Юльки, устраивает в вечернюю школу, место в общаге делает и еще работу в компьютерной компании находит. Дед Мороз какой-то. Я потом у бабушки стал Юлькиной жить. Соседи теперь как шелковые… Короче, все очень странно, но здорово! Не знаю, кого благодарить – Бога, фортуну или твоего отца, – хитро посмотрел Серый на Ольгу.

– Сереж, я ничего от отца про вас не слышала, и он ничего не спрашивал у меня… Не знаю, может, он к этому отношение и имеет, но мне он ничего не скажет…

Потом ребята долго и с удовольствием вспоминали свои приключения, много смеялись, делились странными чувствами и ощущениями. Только они четверо могли понять друг друга. Никто больше не знал их тайну, кроме Лели.

– Интересно, это она нас выдала? – задумалась Юлька.

– Конечно, она! Ты что, не помнишь, как она разговаривала со львом, у которого медаль висела? А потом? Куда она пропала?

– Мы не можем ее обвинять, ничего не доказано, да уже и значения не имеет. Лелька уехала, жрецы растаяли, дорогу к долине никто уже не найдет… Лес в безопасности…

Ребятам было еще много что обсудить, но неожиданно во дворе послышался сигнал машины.

– Мы кого-то еще ждем? – вопросительно посмотрели ребята на Олега.

– Нет. Странно, родители в Вене всю неделю. Старший брат еще с семьей в горах остался. Пойду посмотрю, кто это.

Когда Олег вышел, а Сережа пошел в туалет, Юлька подсела к Ольге:

– Вы вместе?

Ольга отрицательно покачала головой:

– Нет. Мы видимся каждый день в школе, два раза в неделю на тренировках, почти каждый день он мне звонит, и мы болтаем по часу…

– И?

– У него есть девушка. У них «о-о-очень серьезные отношения», как говорят оба… – закатила глаза Ольга. – Кстати, чует мое сердце, это она приехала. Надо вызывать машину…

– Почему?

– Она меня терпеть не может. Ревнует страшно. Представляю, какой сейчас скандал будет…

Ольга набрала телефон отца и попросила прислать водителя.

Скандал и вправду имел место быть… Все больше становился слышен громкий голос Альбины и еле-еле – тихие оправдания Олега.

Наконец, Альбина, как бешеная фурия, ворвалась в комнату.

– Ну ты совсем обнаглел! Тебе одной Ольги мало, так ты сразу с двумя меня обманываешь! – орала она и замахнулась, чтобы ударить Олега по лицу.

Олег успел поймать руку своей подруги, сильно сжал ее и отбросил разъяренную девушку на диван.

– Привет, а что это у вас так шумно? – весело спросил тихо вошедший в комнату Серега.

– Простите, ребята. Это Альбина. Она вздумала ревновать. Так глупо! – извинился за глупую ситуацию Олег.

Альбина сидела на диване и плакала. Оказывается, она была пьяна, и всем стало очень неприятно и стыдно за ее поведение. Волшебная атмосфера вечера тут же улетучилась.

– За мной сейчас машина придет, я на улице постою, – собралась Ольга.

– А мы спать пойдем, – встала с кресла Юлька, – там, на втором этаже, гостевые комнаты?

– Да, две комнаты, слева от лестницы. Все в комнатах есть. Простите, ребята, – смущенно сказал Олег.

– Да ладно, забей, старик, – хлопнул по плечу Олега Сергей.

Ольга вышла на холодный воздух. Ее трясло мелкой дрожью. На душе было гадко.

Вскоре подъехал папин водитель. Ольга, ни с кем не прощаясь, быстро села на заднее сиденье автомобиля и попросила сделать теплее печку…

***

Вернулась Ольга поздно, около трех ночи. В кабине у папы горел свет. Ольга тихонечко открыла дверь и застыла с улыбкой на пороге. На коричневом кожаном диване лежал папа, а около него – маленький голубой кулечек. Оля подошла поближе и невольно залюбовалась мирно посапывающим крошечным братишкой.

– Дочка, ты вернулась… А сколько времени? А, через час кормить Ваньку, – Петр Андреевич осторожно привстал с дивана, стараясь не разбудить малыша.

– С мамкой рядом не спит, в кроватке своей не спит. Только у меня на руках. Сейчас отнесешь в кроватку, сразу проснется, – пояснил уставший, но довольный отец.

– Пап, я поговорить хочу, – зашептала Ольга.

– Начинай, все равно уже не засну, – махнул головой отец.

– Пап, это ты родителей Юльки вылечил, на работу устроил? А Сережку? От тюрьмы спас, паспорт сделал?

– Оля, давай так. Ты больше никогда такие вопросы не задаешь, если знаешь ответ. Никто не должен знать, о том, что я сделал. Никто и никогда. Поняла? – строго смотря в глаза Ольги, спросил отец.

Ольга хотела задать вопрос почему, но передумала. Она, кажется, догадывалась почему.

– В моем качестве человеческие поступки рассматриваются средствами информации как пиар, самореклама. Я буду уязвимым, если раскроюсь… Знаешь, после твоего рассказа о странном лагере я стал чаще смотреть в глаза своих «сотоварищей»-политиков, крупных бизнесменов… И знаешь, порой мне кажется, что у большинства из них пустые, как ты их называла, «рыбьи» глаза спрятаны за качественные линзы.