Проснись, моя любовь

Не успели слова сорваться с языка, как Чарльз набросился на нее. Он схватил лиф алого платья и рванул его вперед. Ее груди выпрыгнули наружу, не сдерживаемые более ни сорочкой, ни корсетом. Воздух показался поразительно холодным, учитывая что теперь большая часть ее тела не была защищена одеждой.

— Не хочешь меня? — он усмехнулся. — Дорогая, если ты попробуешь захотеть меня хоть чуточку сильнее, твои соски лопнут от желания.

Стальная рука притянула Элейн за плечи к телу лорда. Другая рука Чарльза опустилась вниз — он боролся с подолом ее юбки. Холодный воздух ринулся наверх. Элейн вздрогнула от ощущения присутствия его руки в своих панталонах.

Дурацкие панталоны. Бесполезные. Абсолютно бесполезные.

Длинные сильные пальцы проложили себе дорогу внутрь нее. Она вскрикнула, частично от гнева, частично от боли. Она чувствовала, как ее плоть трепещет вокруг него.

— Не хочешь меня? Ты такая мокрая, что, могу поклясться, мой кулак сможет войти внутрь тебя.

Его ноги пошире раздвинули ее бедра. Другой палец вошел в нее. Элейн закусила губу, чтоб удержаться от крика. Она не станет показывать ему свою слабость.

Не станет, не станет, не станет!

— И это только два, — он прошептал шелковым голосом. — Хочешь, попробуем четыре?

Крик вырвался на волю. Элейн чувствовала, как ее словно раздирают на части.

Сильное давление немедленно уменьшилось.

— Еще рано четыре, я думаю. Позже. Позже ты будешь умолять меня об этом четвертом пальце.

Давление совсем уменьшилось, сопровождаемое предательским чавканьем истекающей плоти.

Он скользнул пальцем поверх гладких складочек и стал ласкать распухший бугорок до тех пор, пока тот не начал дрожать и трепыхаться.

— Не хочешь меня? — прошептал он, продолжая тереть и ласкать там, в том местечке, которое было наиболее чувствительным. Воздух вторгся в полураскрытые губы Элейн.

— Если ты не хочешь меня, Морриган, твой маленький клитор не налился бы так сильно кровью, как спелый, сочный гранат. Поцелуй меня. Поцелуй меня, Морриган, и я облегчу твои страдания.

Ничего не видя перед собой, она потянулась к нему. Прижавшись, она попыталась раздвинуть его губы, но он не поддавался. Его пальцы заскользили легче и медленнее. Она воспользовалась языком, чтобы проникнуть внутрь его рта. Пальцы нажали чуть сильнее, немного быстрее как раз в том самом, желанном ею, месте. Она попробовала погрузиться в него своими губами. Воздействие снова уменьшилось. В приступе отчаяния она вцепилась в его губы. Давление лишь слегка увеличилось. Она ведь так близка к развязке! Элейн провела своими губами по его губам. Давление еще больше ослабло. Она нежно поцеловала его. Воздействие все еще оставалось слишком легким, слишком медленным.

Во внезапном озарении, Элейн поняла, чего от нее добиваются. Проверяя правильность своей догадки, она втолкнула свой язык в его рот. Чарльз засосал его так жадно, что, даже захотев, она не смогла бы вытащить его назад. Пальцы совсем остановились, но едва воздействие ослабло, как она почувствовала другое давление — скользящее, раскрывающее, погружающееся глубоко внутрь.

Элейн вырвалась из плена его губ.

— Нет! Не там! — выдохнула она. — Ты же обещал! Ты обещал дать мне облегчение!

— Тогда попроси меня об этом, Морриган, и я дам тебе, что ты хочешь. Только когда ты попросишь меня об этом, — его пальцы безжалостно нырнули в нее так, что Элейн почти что оторвалась от земли. Потом они выскользнули обратно и стали нежно ласкать верхушку налившихся, распухших половых губ. — Не раньше, чем ты попросишь об этом.

— Но ты ранишь меня, — Элейн произнесла это хрипло, дрожа и трепеща не только там, где нежно кружили его пальцы, а глубоко, глубоко внутри.

— Нет, — сказал он. Три пальца снова скользнули в нее, усиливая дрожь. — Нет, я не хочу тебя ранить. Этого не произойдет, если ты откроешься мне. Полностью. Понимаешь?

Он выскользнул из нее. Элейн вздрогнула. Чарльз засмеялся. Он вытащил руку из-под платья. Еще до того, как она смогла распознать его намерения, он провел пальцами по ее губам.

Она ощутила запах своего собственного возбуждения.

На долю секунды, прежде чем его рот накрыл ее губы и дочиста облизал их.

Затем он приник к ее губам, погружая и вынимая язык, вращая и нежно водя им по небу. Внутри нее росла жажда, раскрываясь, подобно бутону.

Когда Чарльз отпустил Элейн, она стояла дрожащая, тяжело дыша. Он отступил назад, захватив пальцами ее трепещущие соски. Пальцы крутили удлинившиеся соски, потягивая их взад-вперед. Элейн чуть не упала от внезапного ощущения, пронзившего ее от груди до низа живота.

Лицо Чарльза горело триумфом и желанием. Его рот изогнулся в понимающей улыбке, губы блестели от поцелуев и ее соков. В глубине этих синих морских глаз сияло нечто, непонятное для Элейн, но что полностью сломило ее сопротивление.

— Ты дрожишь, ты знаешь об этом? Для меня. Пойдем, позволь мне помочь тебе раздеться. Нам не нужны никакие барьеры, ни сегодня ночью, никогда.