Проснись в Никогда

Она была зернистой и черно-белой. Облаченного в помятый костюм Мэдвика мало кто нашел бы привлекательным: понурое лицо спаниеля, необычной формы уши, голова, виновато втянутая в плечи и наводящая на мысль о том, что ему куда приятнее незаметно выскальзывать из комнаты, чем входить туда.

Джеремайя Честер Госсамер Мэдвик (2 декабря 1891 — 18 марта 1944) — американский писатель-романист из Ки-Уэста, штат Флорида. Его единственное произведение, посмертно изданный роман " Темный дом у поворота», получило премию Гилмор — Хекта за прозу в жанре фэнтези в 1968 году. На протяжении 37 лет он работал водителем автобуса в Ки-Уэсте, а по ночам писал свой 1397-страничный шедевр. В возрасте 53 лет был обнаружен мертвым на пороге салуна «Поспешное отступление». В его кармане были гармоника, жестяная банка с табаком и лист бумаги с заключительным абзацем романа.

— Мэдвик умер в нищете и безвестности, — подала голос Марта. — Сейчас он считается одним из величайших авторов, писавших в жанре фэнтези. В Гарварде ему посвящен целый курс — «Скитальцы, странники и бродяги: литература Мэдвика». Благодаря его теории времени у него даже есть пылкие приверженцы среди физиков.

Марта сделала паузу и принялась торопливо чертить что-то в своей тетради. Это оказался схематический рисунок поезда.

— И это подводит нас к уроку номер два, — произнесла она. — Путешествия во времени. Мэдвик не рассматривал время как нечто линейное, или луч, или даже материю, наподобие Эйнштейна. Он представлял его в виде локомотива. В «Темном доме», чтобы путешествовать во времени, ты вылезаешь через окно своего купе в несущемся на полной скорости поезде и забираешься на крышу, как бандит из старого вестерна. После этого ты осторожно передвигаешься по крыше в начало поезда, то есть в будущее, или в конец поезда, то есть в прошлое. Очень важно двигаться не слишком быстро: это приводит к дестабилизации. Например, поезд может сойти с рельсов, или потерпеть крушение, или потерять один из вагонов, или внезапно свернуть на путь, ведущий в противоположную сторону.

Содрогнувшись от нескрываемого ужаса при мысли об этом кошмарном сценарии, Марта сделала глубокий вдох и убрала волосы за уши.

— Если случится такое несчастье, путешественник во времени обречен. Ты никогда не сумеешь вернуть поезд на правильный путь, а тем более сделать это вовремя, не говоря уже о том, чтобы пробраться в свое купе. Формально ты сможешь прожить остаток жизни в прошлом или в будущем, но вагон, где ты родился, — это твое исконное место, первоначальное настоящее. Всегда. Именно там твой жизненный путь будет самым гладким, все сложится как нужно, а любовь продлится долго. Жизнь, прожитая в любом другом времени, будет беспокойной, нелегкой и несчастливой. Можно бывать в прошлом и будущем, но нельзя там оставаться. Во всяком случае, если ты хочешь иметь шанс на то, чтобы стать счастливым.

— Какое отношение все это имеет к Никогда? — с тревогой спросил Кэннон.

— Мы хотим допросить родителей Джима? Думаю, мы можем это сделать. Просто нужно выбрать тот день в прошлом или в будущем, в котором мы сможем добраться до них за одиннадцать целых и две десятых часа. Тогда мы найдем в нашем поезде открытое окно и выберемся оттуда. И это окно… — Марта прикусила ноготь. — Оно где-то здесь. Пока не знаю, где именно, но на стыке жизни и смерти. Обычно окно связано с самоубийством. В «Темном доме» главный герой находит его случайно, в первой главе, когда пытается покончить с собой. А ни один из нас, надо полагать, самоубийства не совершал.

Я покачала головой. Уитли, Кэннон и Киплинг сделали то же самое.

— Значит, эта возможность исключается, — мрачно произнесла Марта. — Придется искать открытое окно другим способом. И тут я перехожу к уроку номер три. — Она прокашлялась. — Никогда создано не только мной, но и каждым из вас. Главный мой вклад — мэдвиковский «Темный дом у поворота». А что привнесли вы? Чем внимательней вы будете изучать Никогда, тем больше своего станете в нем находить. Свои темные тайны. Свои худшие кошмары. Свои страхи и мечты. Самые постыдные вещи, которые ни в коем случае не должен никто узнать. Все это здесь, под поверхностью, стоит лишь приглядеться внимательнее.

По спине у меня пробежал тревожный холодок.

Марта провозгласила это каким-то угрожающим тоном. Остальным, видимо, тоже было не по себе. Уитли неподвижно сидела на диване. Киплинг был бледен. Кэннон смотрел на Марту отсутствующим взглядом, с головой уйдя в свои мысли.