Проснись в Никогда

Весь прошлый год я провела, ставя под сомнение свою веру в невиновность Джима. Я настойчиво испытывала свою теорию в дорожных условиях, пиная шины и пытаясь оторвать дверцы. Я снова и снова перебирала в памяти все случаи, когда Джим говорил, что не сможет встретиться со мной в столовой вечером, что на него нашел приступ вдохновения и он будет писать у себя в комнате. Неужели он лгал мне каждый раз, утверждая, что работает над «Человеком из ниоткуда», мюзиклом о Джоне Ленноне?

Мое сердце твердило, что это не так. Он не мог мне лгать. Он обманывал меня в другом.

Но только не в этом.

* * *

– Я знаю, с чего начать, – заявила я.

Все остальные сидели и задумчиво молчали. Теперь они вскинули на меня глаза, ожидая продолжения.

– С Виды Джошуа.

– С Кисуни? – изумленно воскликнул Киплинг.

– Ей что-то известно о гибели Джима. Я уверена.

– Откуда ты знаешь? – отрывисто спросила Уитли.

– Помнишь, как странно Джим вел себя в последнюю неделю?

Киплинг изогнул бровь:

– С таким же успехом ты могла бы спросить меня, помню ли я жаркое лето с отключением воды, засорившейся канализацией и сломанным кондиционером.

– Он был сам не свой, – продолжала я. – Ходил мрачный. На всех бросался.

– Это все из-за мюзикла, – подала голос Уитли.

– Ох уж этот мюзикл, – скривившись, протянул Киплинг. – Из-за него бедняга Джим просто таял на глазах.

– Он действительно переживал из-за мюзикла, – согласилась я. – Но дело не только в этом. Было еще кое-что.

Теперь они во все глаза смотрели на меня, готовясь ловить каждое слово.

– Я совершенно уверена, что он крутил с Видой Джошуа, – продолжила я.

Никто не издал ни звука. Все потрясенно смотрели на меня.

– Помните тот первый вечер Весенних чтений, как раз накануне его исчезновения? – задала я вопрос.

Все кивнули.

Во время Весенних чтений, рассчитанных на два дня, ученики выступали с мини-спектаклями, речами и песнями собственного сочинения, посвященными окончанию учебного года и предстоящим экзаменам.

Около пяти часов я получила эсэмэску от Джима. Он писал, что у него температура и озноб и что он идет в изолятор. Я была ошарашена. В тот вечер должны были представлять попурри из песен, звучавших в «Человеке из ниоткуда», – номер, призванный стать гвоздем программы. Песни еще ни разу не исполняли на публике. Получалось, что Джим собирается пустить на самотек премьеру собственного произведения, и это выглядело очень странно. Может, он и мандражировал по этому поводу, но ни за что не самоустранился бы. В тот же вечер, уже после восьми, я засиделась в библиотеке и обнаружила, что опаздываю на Чтения, так что решила срезать дорогу и побежала в актовый зал мимо задворок кафетерия. Мы с Джимом иногда так ходили. Там-то я его и увидела. Он сидел у погрузочной платформы. Непохожий на больного. Ни капельки. Абсолютно здоровый на вид. Он просто сидел там, в черной футболке и джинсах, будто кого-то ждал. В одиночестве. Я спряталась за дерево и отправила ему сообщение.

«Как здоровье?»

«Тридцать девять», – написал он мне в ответ, сопроводив свое сообщение чихающим смайликом.

Я наблюдала из-за дерева, как он набирает это с беззаботным видом.

«Я забегу к тебе в изолятор», – написала я.

«Не надо. Хочу немного поспать».

Мне не верилось, что все это происходит наяву. Я уже собиралась подойти к нему и сказать все, что я о нем думаю, как вдруг подъехала машина. Она двигалась очень медленно, с выключенными фарами: водитель явно старался, чтобы ее не заметили. Джим соскочил с края платформы и сел в машину. За рулем была Вида Джошуа.

– Ты ее видела? – уточнил Кэннон.

Я кивнула.

– Это был помятый красный «ниссан» мистера Джошуа. Тот, который он вечно бросал на заднем дворе музыкальной школы с ключами в замке зажигания и табличкой «Продается» под задним стеклом. Школьное начальство все время просило его отогнать машину.

– Бедный мистер Джошуа, – сказала Уитли. – Странно, что он еще не забыл где-нибудь свою голову.

– А ты потом выяснила у Джима, в чем дело, малышка? – спросил Киплинг.

Я кивнула:

– На следующий день. Он ни в чем не признался. Но жутко разозлился.

– На тебя? – уточнила Марта, скептически прищурившись.

«Отвяжись от меня, Беатрис! Хватит за мной шпионить! Ты мне что, папочка?»