Проснись в Никогда

Опытным путем я пришла к выводу, что самое главное – как можно быстрее бежать между стеллажами, не обращая внимания на то, что они валятся за моей спиной, и направляясь к ряду с делами на букву «М» в дальнем конце подвала. Я уже вычислила оптимальную траекторию перемещения сквозь лабиринт, но однажды, слишком разогнавшись, пролетела мимо нужного ряда и вынуждена была возвратиться обратно. Очень осторожно, чтобы не задеть стеллаж, я развернулась и перешла на шаг, тяжело дыша. Обычно наверху творилось что-то невообразимое, раздавались дикие крики и грохот. На этот раз все было тихо.

Слишком тихо.

Малво, Джед

Махмуди, Вафаа

Мачински, Тина

Коробка с делом Джима стояла на верхней полке, в самом конце. Не веря своим глазам, я бросилась к ней и, встав на цыпочки, попыталась осторожно стащить ее оттуда так, чтобы не повалить на себя весь стеллаж.

Мейсон, Джим Ливингстон

– Попалась, дрянь малолетняя, – прошипел женский голос. – Руки вверх, лицом ко мне, без резких движений.

Ченнинг вышла из-за стеллажа и направилась ко мне, нацелив «глок» прямо мне в голову.

– Не стреляйте. Пожалуйста.

Она вся раскраснелась. Губы подергивались. Она нажала на спусковой крючок.

Такого еще ни разу не было.

Гигантская спичка подожгла фитилек моего мозга. Я рухнула навзничь, непроизвольно раскинув руки, и случайно задела стеллаж, который опрокинулся назад.

– Твою же!.. – от неожиданности завизжала Ченнинг.

Пока вокруг меня рушились стеллажи, я смотрела, часто мигая, на люминесцентные лампы, которые помаргивали зеленоватым огнем, точно пытались что-то донести до меня с помощью таинственной азбуки Морзе. Боль была настолько сильной, что захлестнула меня с головой. А потом она отхлынула.

Смерть оказалась вовсе не таким и кошмаром, как я себе представляла. Пусть я находилась в Никогда, тело и разум по-прежнему вели себя так, как будто все происходило по-настоящему.

Не было ни белого света, ни туннеля.

Вместо этого меня, посреди рушащихся стеллажей, охватил теплый, благоговейный восторг, будто в этот миг, когда рвалась нить моей земной жизни, такая же хрупкая, как место, где листок крепится к ветке, все постоянное, незыблемое, материальное – все, что я считала непреложной истиной, – превратилось в полную противоположность тому, чем всегда было для меня.

Последним чувством, которое я испытала, стало не сожаление и не боль. А радость.

И это было самым пугающим.

«Скоро я увижу Джима». Единственное, о чем я могла думать, пока из меня медленно вытекала жизнь. «Если я умру, я увижу Джима».

* * *

– Что-то мне сегодня неохота получать пулю в лоб, – весело пропел Киплинг, пока мы в начале следующего пробуждения гуськом шли в дом. – Может, прибегнем для разнообразия к житейской мудрости Мамы Грир?

– Что за мудрость? – спросил Кэннон.

– Не можешь превратить заклятого врага в котлету? – пожал плечами Киплинг. – Закати ему вечеринку.

Итак, мы заявились в полицейское управление Уорика без всегдашних пистолетов, в одинаковых клоунских костюмах, взятых напрокат в салоне «Абракадабра».

– Чем могу помочь? – спросила из-за своей стойки Фредерика.

– Мы из нью-йоркского филиала фирмы «Праздник с доставкой», – ослепительно улыбнулась я. – Где будем проводить заказанную вечеринку-сюрприз?

– Какую еще вечеринку-сюрприз?

– Празднование семидесятилетия детектива Арта Кэлхуна.

Фредерика была ошарашена, так же как Полк, Макандресс, Каннингем, Лич, Ивс, Мейплтон, да и сам Арт Кэлхун, который с недоверчивым видом показался из своего кабинета. Но мы действовали молниеносно. Из беспроводной колонки уже звучал «Маргаритавилль». Уитли торжественно распаковала три дюжины капкейков, несколько корзин с мармеладными червяками и сувенирные пакетики с елочными украшениями в виде пистолетиков. Кэннон с Кипом, проворно забравшись на складные стулья, принялись приклеивать к потолку гирлянду из усыпанных блестками флажков с буквами, которые складывались во фразу «С днем рождения!». Марта сноровисто набила холодильник бутылками индийского светлого эля.

– Так, стоп. Погодите-ка мину…

Кэлхун умолк, глядя на пиво.

– Что здесь происходит? – осведомился Полк.

Я принялась старательно разглядывать бланк заказа, который на самом деле был чеком из прокатного салона.

– Нас наняла Элизабет Кэлхун, – сообщила я, наморщив лоб.

– Это сделала Лиззи? – шепотом ахнул Кэлхун.

Лиз Кэлхун была его блудной дочерью, которая жила в Сан-Франциско. Они с отцом не разговаривали уже три года, а значит, можно было почти не опасаться того, что она возьмет трубку, когда Кэлхун кинулся звонить ей, чтобы поблагодарить за неожиданную вечеринку, – хотя до его дня рождения оставалось больше трех недель.

А это значило, что у меня будет время на поиски дела Джима.

– Мм, что может быть лучше капкейков! – ухмыльнулась Ченнинг, набрасываясь на угощение.

– А теперь, друзья, начинаем праздновать! – завопил Киплинг и отвесил такой низкий поклон, что его красный клоунский нос отвалился и улетел под стол. – Так, все встаем в круг и беремся за руки. Не стесняемся.

Пришел мой черед.