Проснись в Никогда

– Еще одно письмо из Принстона. Кто из Мейсонов учится в Принстоне?

Хороший вопрос. Джим был старшим из пятерых детей. Его младшие братья и сестры ходили в среднюю школу.

– Кто такой С. О.? – спросила я вслух.

Мы запустили поиск по этим инициалам. Обнаружилось еще одно письмо. Стоило мне открыть его, как испещренная трещинами стеклянная стена перед нами рухнула и миллионы осколков сверкающим каскадом ударили по крыше и полетели вниз. Мощный порыв ветра захлопал тонкими газовыми занавесями и разметал по столу кипы бумаг, которыми был завален рабочий стол Мейсона.

– У нас не так много времени, – сказала я торопливо. – Система сейчас закроется.

Марта кивнула и, закусив губу, принялась вчитываться в письмо на экране.

«С. О. хочет пообедать с вами завтра, чтобы обсудить деловые вопросы. Забронировала столик в „Жан-Жорже“ на 13:00».

– Попробуй поискать по ключевому слову «Принстон», – посоветовала Марта.

Я так и сделала. Вывалилось еще одно письмо.

«Крис Эндлберг из Принстона хочет лично поблагодарить вас за пожертвование. Пригласил вас на обед 24.02. Я отклонила приглашение, поскольку вы будете в Буэнос-Айресе».

– Может быть, этот С. О. – какой-нибудь кузен, – предположила я. – Возможно, Эдгар оплачивает его образование?

– А может, животное-компаньон, которое Эдгар берет с собой в самолет, поезд и машину.

Вероятно, это была попытка пошутить, хотя с Мартой никогда нельзя было знать наверняка.

– А может, С. О. – его воображаемый друг детства, – подхватила я.

– Или его шестая личность, а он сам уже много лет тайно страдает шизофренией.

Мы с улыбкой переглянулись, но вскоре посерьезнели, сообразив, что происходит: мы чувствуем себя легко друг с другом.

И тут три оставшиеся стеклянные стены тоже осыпались одна за другой, по комнате вновь пронесся буйный ветер, взметнув бумаги, которые закружились по комнате. В дверь просунулась голова Уитли.

– До конца пробуждения три минуты… – Она нахмурилась. – Что за… Что здесь творится?

Марта вскочила на ноги:

– Надо уходить. Живо!

Они торопливо объяснили мне свой план. Нужно вернуться в Уинкрофт, чтобы найти Кэннона. Расколоть Мейсонов невозможно. Лучше не пытаться вытянуть что-нибудь из них, а снова собраться вместе. Все равно ничего нового о Джиме мы не узнали.

– Когда твое пробуждение подойдет к концу, воспользуйся утесом, – загадочно бросила Марта, прежде чем выскочить из дома.

Я осталась сидеть на месте, копаясь в ноутбуке Эдгара. Вокруг меня завывал ветер, вращались в безумном вихре бумаги, лопались оставшиеся стекла. Не прошло и минуты, как динамики ноутбука тревожно запищали и меня выкинуло из системы. Экран погас. Я вскочила на ноги и, пробегая мимо открытых мест, выходящих на задний двор, увидела, как Марта с Киплингом и Уитли со всех ног мчатся мимо бассейна в сторону утеса.

«Когда твое пробуждение подойдет к концу, воспользуйся утесом».

Я ошеломленно смотрела, как они выстраиваются в шеренгу на самом краю.

Они взялись за руки. А потом спрыгнули.

* * *

Когда я вернулась вниз, Мейсоны выглядели обезумевшими от ужаса.

Они видели в точности то же, что и я. И теперь были уверены, что мы все ненормальные.

Я допрашивала их примерно с час. Все это время мобильник Мейсона трезвонил не переставая. И домашний телефон тоже. На втором этаже надрывался принтер: «Торчлайт» явно пыталась предупредить Мейсона о взломе системы безопасности. Держа его на мушке, я заявила, что хочу знать, из-за чего они с Джимом поссорились в последние дни его жизни.

– Что ты несешь? – провыл он. – Мы с сыном не ссорились. Никогда не ссорились.

– Кто такой С. О.?

– С. О.? – переспросил он недоуменно.

– Первокурсник из Принстона.

Эдгар презрительно усмехнулся:

– Сын коллеги. А он какое отношение имеет к… У тебя в самом деле большие проблемы с головой, дорогая. Если ты сохранила хотя бы остатки соображения, то сейчас развяжешь всех нас, вернешься к своей ненормальной жизни и будешь надеяться – нет, молиться, – что мои адвокаты не раскатают тебя в лепешку и не подадут нам на обед.

Я попыталась расставить для мистера Мейсона еще несколько вербальных ловушек, заявив, что Джим рассказал мне все о его финансовых шахер-махерах. Хотелось посмотреть, как он будет реагировать. Как и следовало ожидать, попытка взять его на испуг была встречена непонимающими взглядами и возмущенными замечаниями Мейсонов: они-де считали меня хорошей девочкой и теперь страшно разочарованы.

– Только не надо притворяться, – сказала я. – Я никогда вам не нравилась. И кстати, если вы вдруг ломали голову, меня зовут вовсе не Джессика, не Антонелла, не Барбара и не Блэр. Меня зовут Беатрис Хартли.

С этими словами я выстрелила из пистолета в потолок. По штукатурке мгновенно побежали тонкие трещины, которые дотянулись до каждого уголка и поползли вниз по стенам.

– Мы заплатим тебе, сколько захочешь, – плачущим голосом пообещала миссис Мейсон, с тревогой глядя на потолок.