Проснись в Никогда

Мы обеспокоенно переглянулись. Куда она отправилась? Решила, подобно Кэннону, спрятаться в прошлом или в будущем, страшась того, что нам предстояло узнать?

Вопросов было очень много, но искать ответы было некогда. Не сейчас.

— Нам нужно найти укрытие, — прошептала я. — У входа в шахты, среди травы, должна лежать большая бетонная труба. Можно забраться туда.

Уитли нахмурилась:

— Может, лучше в старой геодезической конторе у дороги?

Я покачала головой:

— Слишком очевидный вариант. Джим может нас увидеть. Тогда мы вмешаемся в прошлое и не узнаем, что с ним случилось.

— Значит, бетонная труба, — с загадочной ухмылкой подытожил Киплинг.

Мы принялись прокладывать путь сквозь бурьян, чтобы выбраться на дорогу. От нее почти ничего не осталось, кроме обломков булыжника и гравия, ну и трава там была только по колено. Когда мы оказались на дороге, я заметила, что Киплинг понемногу отстает от нас с Уитли, а на лице его застыло странно-безрадостное выражение. Увидев, что я его жду, он вскинул голову и растянул губы в фальшивой улыбке.

— У тебя все в порядке? — спросила я.

— Ну разумеется, малышка. Лучше и быть не может. Не каждый же день выпадает шанс увидеть, как убивают твоего друга.

Я положила руку ему на плечо, чтобы приободрить, и притянула к себе. Мы побрели дальше, продираясь сквозь заросли под оглушительный визг цикад, — казалось, прямо в ушах затачивают миллионы ножей. А в голове у меня мигали огненные буквы, которые складывались в вопрос: «Откуда он знает, что Джима убили?» Киплинг ляпнул это не задумываясь.

Как будто знал наверняка.

Киплинга же его прокол, казалось, ничуть не заботил, и я задумалась, действительно ли это был прокол. Известно ли ему что-нибудь? Или он просто озвучил свои подозрения?

За несколько минут мы добрались до центра зоны карьера, где старая дорога делала резкий поворот, огибая геодезическую контору, хозяйственные постройки и бригадирскую вышку. Вышка держалась на четырех массивных стальных опорах, усиленных расположенными крест-накрест балками. Посередине шла до самого верха деревянная лестница, напоминавшая артритный позвоночник. Вдоль дороги стояли также времянки для рабочих, превратившиеся, по сути, в груды полусгнивших сосновых бревен, и рухнувший подъемный кран, похожий на останки гигантского голубого кита.

Мы остановились и принялись с тревогой озираться по сторонам. Все вокруг совершенно одичало и заросло — сильнее, чем мне помнилось. Цикады стрекотали во все более ускоренном темпе, словно то был пульс самой ночи, насмерть перепуганной, на грани нервного срыва.

Вокруг не было видно ни души.

Ни Джима, ни кого бы то ни было еще.

Внезапно на меня накатила волна тошноты, и меня вывернуло прямо в траву.

— Бедная Би, — сказала Уитли, убирая с моего лица прядь волос, прилипших к щеке. — Может, лучше бросить эту затею и вернуться назад?

Я покачала головой:

— Все нормально.

Не обращая внимания на встревоженный взгляд Уитли, я двинулась мимо нее сквозь бурьян. Мы не сразу нашли тридцатифутовую бетонную трубу, лежавшую всего в нескольких шагах от края карьера. Приблизившись к обрыву, я в нерешительности остановилась, опасаясь, как бы земля под ногами не начала осыпаться, но она выдержала. Я вытянула шею и посмотрела вниз, чувствуя холод в груди из-за внезапного перехода от земли к абсолютной пустоте.

Берег отвесно уходил вниз на триста футов, образуя огромный кратер, похожий на вырубленный в скале стадион. Где-то там, далеко внизу, в лунном свете поблескивала вода.

— Сестра Би, — прошептал Кип, подойдя сзади и остановившись рядом со мной, — у меня есть странное ощущение, что смерть будет примерно такой.

Его голос, зловеще-монотонный, поднял во мне волну страха. Я в каком-то оцепенении подумала о том, что буду делать, если он сейчас столкнет меня вниз.

— Ты будешь падать все дальше и дальше, и так без конца. Понимаешь?

Он смотрел на меня, скупо растянув губы в неискренней улыбке. Я сглотнула, едва дыша.

— Смотрите! — подала голос Уитли.

Я обернулась. Она стояла, прислонившись к трубе, и куда-то показывала. Высоко в кабинке деревянной вышки горел крохотный зеленый огонек — керосиновая лампа, которую один из учеников притащил туда много лет назад.

Никто из нас не сказал ни слова. Вывод был совершенно очевиден: на вышке кто-то побывал. А может, даже находился там прямо сейчас.

— Пойду и посмотрю, кто там, — сказала Уитли.

— Нет! — вскинулась я.

— Но почему? Я хочу узнать, Джим там или…

— Он тебя увидит. Если ты вмешаешься, мы не узнаем, что случилось на самом деле…

— Давай я хотя бы посмотрю, нет ли там его велосипеда.

— Не надо!

Я схватила ее за руку.

— Би, да что с тобой сего… Прекрати!

Она выдернула руку и двинулась прочь, но вдруг остановилась как вкопанная: поблизости затрещали кусты, точно кто-то продирался сквозь них.

Мы как завороженные смотрели на черноволосую макушку, движущуюся в нашем направлении.

Это Джим! На меня накатил удушающий ужас.

Бурьян задрожал и заколыхался. Из зарослей показалась Марта.