Проснитесь, сэр!

– Я бы посоветовал ванну, сэр, потом, если желудок ваш примет пищу, пойти завтракать, съесть яичницу. В яйцах, как вам известно, содержатся белки и минералы, очень полезные после вечерней выпивки.

– Правда, яичница пошла бы на пользу.

Дживс протянул банное полотенце.

– Спасибо.

– Пожалуйста, сэр.

– Дживс, обещаю снова завязать, – пообещал я, но чувствовал при этом шаткость и слабость подобного заявления, очевидные, по-моему, и Дживсу.

– Очень хорошо, сэр.

– Вы отслоились, Дживс?

– Да, сэр.

– Я вас не виню. Наилучшая позиция. Хотелось бы мне самому от себя отслоиться. Только, по-моему, к самому себе неприменимы ни принципы спасения на водах, ни принципы АА. Остается одно: если тонешь – плыви.

– Логичное заключение, сэр.

– Что ж, попрактикуюсь в ванне.

– Очень хорошо, сэр.

– Изображу всплывшего мертвеца.

– Да, сэр.

– Я просто хотел пошутить, Дживс. Черный юмор.

– Понятно, сэр.

Глава 21

Еще одно разделение западного мира. Недоразумение с Тинклом, за которым, впрочем, следует дружеская беседа. Пара сплетен, услышанных за столом. Ложное обвинение в мой адрес… или все-таки справедливое?

К завтраку явилась примерно половина колонистов, остальные, видимо, воздерживались по принципиальным соображениям, что я с определенным интересом отметил. В постоянном стремлении разделять мир, по-моему, можно с уверенностью утверждать, что он делится на завтракающих и не завтракающих.

Войдя в наполовину заполненную столовую, я сразу заметил Тинкла, направлявшегося за кофе. Прочие расположились в созвездии столиков, уже нагруженных дымившимися подносами с яичницей, картошкой, беконом, овсянкой. Кроме того, внимание привлекали большие салатницы со свежими фруктами, мюсли и йогуртом.

Я пошел прямо к Тинклу. Надо прояснить дело насчет пропавшего получаса. Шагая по обеденному залу, почти подсознательно чувствовал на себе осторожные взгляды коллег-колонистов – я пока еще был новичком-рекрутом, объектом любопытства, – хотя нервничал значительно меньше вчерашнего, когда шел выпивать вместе с ними. Я был без шляпы и темных очков, решив, что в данный момент странно было бы продолжать маскарад, ибо многие уже видели мое лицо за ужином, по крайней мере мельком.

– Доброе утро, Тинкл, – довольно робко молвил я, перехватив его у кофеварки.

– Предпочитаю обращение «Алан», – объявил он с легким прищуром. Видно было, что ему тяжело отстаивать свои права, но, видимо, по поводу обращения «Тинкл» он всегда был готов возражать, несмотря на все трудности. Я глупо себя чувствовал из-за своей нечуткости. – Надеюсь, не возражаете, – продолжал он, – если только вас не угнетает, что мы с вами тезки.

– Вовсе нет… Извините.

– Ничего страшного, – улыбнулся Тинкл, налив себе чашку. Он простил меня, и очень хорошо: надо выкачать из него информацию.

– Как себя чувствуете? – осторожно начал я, ожидая своей порции кофе.

– Легкое похмелье, – сообщил он, – но в общем все в порядке.

К нам подошла Ленора, мы пожелали друг другу доброго утра, и она объявила:

– Обычно я пью только чай из женьшеня.

Мы усвоили новую информацию, Тинкл добавил в кофе молока, всыпал четыре полные ложечки сахара, что меня слегка нервировало. Я пью черный кофе без сахара. Потом он пошел к столику с хлебом; я, следуя за ним по пятам, посмотрел, как Тинкл сунул два куска в тостер, который очень громко защелкал – нечто среднее меж метрономом и часовым механизмом атомной бомбы. Принялись ждать, пока ломти хлеба поджарятся.

– Большое спасибо за вчерашнюю сигару и виски, – вставил я, когда мы задумчиво созерцали тостер. – Хотя кое-что меня несколько беспокоит. Кажется, я отключился в какой-то момент… Не случилось ли в ту минуту чего-нибудь?

– Действительно отключились?

– Да. Со мной такое иногда бывает. Печень слабая. Не сделал ли я чего-нибудь, о чем можно было бы пожалеть?

– Не думаю. Я заговорил вас насмерть, похоже, это вам надоело, вы сказали, что лучше идти спать, только еще чуть-чуть выпить. Поэтому мы выпили еще по рюмке. Возможно, после этого вы отключились.

– Видимо, то был решающий момент.

– Взгляд у вас был весьма странный. Вы рассказывали, что читаете в своем книжном клубе Энтони Пауэлла, любезно прочли мне лекцию о Пауэлле, объявив его британским Прустом, который лучше Пруста. Помните?

– Нет. Абсолютно не помню обсуждения Пауэлла. Прошу прощения, если наскучил.

– Нет, было интересно, вы страстно о нем говорили. Впрочем, это я должен просить прощения, если заставил вас выпить лишнего, заболтался и обременил вас своими проблемами. Тоже был по-настоящему пьян.

Тинкл взглянул на меня слегка стыдливо, но одновременно храбро и честно, готовый признать факт моего посвящения в самые неприятные его секреты.

– Пожалуйста, не беспокойтесь насчет вчерашнего вечера, – сказал я, до смерти желая выяснить, приснились ли ему вцепившиеся в него клешни омара, но решил лучше не спрашивать. – Я с большим удовольствием с вами беседовал. Надеюсь, что немного помог…