Проснитесь, сэр!

– Я тоже, – сказал тогда я с фальшивой бравадой, и мы покинули общество, отправившись курить травку, что, по моему мнению, обязательно будет иметь катастрофические последствия, смешавшись со всем выпитым мной вином и виски. Хотя если марихуана действительно лекарственная, рассуждал я, возможно, она благотворно подействует на обширный и расширявшийся список моих поврежденных органов – печень, мозг, нос, синяки на теле и только что изувеченные правое плечо и кисть руки.

Глава 30

Серотонин-Спрингс. Затерянный в космосе Рай. Мы вступаем в морскую пехоту. Спасательный челнок. Мы принимаем воды

– Как я рад, что приехал в Серотонин-Спрингс, – сказал я, – и познакомился с вами, друзья.

– Что это ты говоришь? – переспросил Тинкл, глядя на меня как бы со дна глубокого колодца.

Марихуана загнала его далеко в глубь себя. Он лежал на своей кровати, я опять сидел в кресле за письменным столом, Мангров на легком стуле, склонившись вперед, засыпал в маленькую глиняную трубку очередной пузырек лекарственной марихуаны. Мы уже выкурили несколько трубок. Я собрался побывать в Вудстоке,[72] мысленно отметив, что надо наконец почитать стихи Аллена Гинзберга.[73]

– Очень рад, что приехал в Серотонин-Спрингс, – повторил я.

– В Саратога-Спрингс! – поправил Тинкл.

– Так я и говорю.

– Нет, ты сказал в Серотонин-Спрингс.

– Ты действительно сказал в Серотонин-Спрингс, – авторитетно подтвердил Мангров.

Я вернулся назад во времени, заново прокрутил свою фразу, признав их правоту. Действительно сказал Серотонин-Спрингс! Очень любопытно.

– Вы правы, – сказал я двум своим друзьям, любя их в тот момент очень сильно. От марихуаны стал милосердным и добродетельным, как далай-лама. – Должно быть, из-за прежних разговоров о серотонине… А вдруг это место было до отказа заряжено серотонином? Невероятно. Может быть, люди действительно приезжали сюда лечиться, а не просто прикидывались, будто лечатся.

Я имел в виду историю Саратоги – городка с минеральным источником, славившегося своим ипподромом. Фактически меня, сидевшего в комнате Тинкла, в пьяный миг грандиозного озарения осенило, что богатые люди, оставившие в конце девятнадцатого века Шарон-Спрингс ради Саратога-Спрингс, возможно, нуждались в разнообразии, лежа в ваннах и принимая воды, поэтому построили для себя ипподром. Я сообразил, что две эти вещи идут рука об руку. Вода и лошади. Можно привести лошадь к воде, говорил я себе, даже если пить ты ее не заставишь – заставишь бежать! История Саратоги заключена в фразе: «Можно привести лошадь к воде». Городское туристическое агентство может сделать из этого слоган, связующий скачки и воды. Может быть, город заплатит мне за подобное предложение. Хотелось поделиться с друзьями гениальным маркетинговым открытием, вдохновленным марихуаной и взглядом на историю Саратоги, но, прежде чем я успел это сделать, Мангров сказал:

– Знаете, они сколотили бы миллионы, если бы городские источники плевались жидкими антидепрессантами.

– Если бы ты из них выпил, – добавил Тинкл, – сорвал бы повязку и снова смотрел в оба глаза.

Внезапно новая фантастическая идея вытеснила из моей головы мысль об удачном туристическом слогане для Саратоги. Я просто не мог удержать ее при себе. У меня в голове словно вспыхнуло северное сияние.

И я сказал с пламенным конопляным энтузиазмом:

– Да, Реджинальд, ты сможешь исцелиться. Понимаете, мы трое вроде космических путешественников в поисках серотонина. Ищем его, потому что находимся в жуткой депрессии и безумии, каждый по-своему, вроде супергероев, только вместо сверхъестественной силы у нас сверхъестественная слабость. Поскольку мы так угнетены и подавлены, так искалечены, то высаживаемся не там, где надо. Принимаем Саратога-Спрингс за Серотонин-Спрингс. Неправильно прочитали название на галактической карте и теперь тут застряли. Корабль разбился… Не знаю, так ли это в действительности, но из этого вышел бы фантастический фильм. Фантастический фильм и одновременно комедия, благодаря депрессии и неправильно понятой карте… Закончив роман, я собираюсь написать сценарий о высадке гомосексуалистов в Нантакете, но, может быть, после этого сделаю фильм о серотонине. Если захотите, ребята, можете мне помочь. Киносценарии часто пишут многочисленные соавторы.

– О чем это ты говоришь? – спросил Тинкл.

– О киносценарии, где мы трое, космические путешественники, ищем серотонин.

– Неплохая идея. – Тинкл сел на кровати. – В «Дюне»[74] ищут волшебное снадобье. А как ты свой фильм назовешь?

– Думаю, просто «Источники серотонина».

– Нет, это нехорошо, – возразил Мангров.

– «Затерянные в космосе», – предложил Тинкл.

– Годится, но уже было, – сказал Мангров.

– Твоя правда, – согласился Тинкл. – Даже не верится, что я мог позабыть… Хотя до этой минуты не представлял, какое это потрясающее название.

– «Затерянные в космосе» очень красивое название, – сказал я. – По-моему, любое название со словом «затерянный» всегда хорошо… Можно назвать его «Затерянный в космосе Рай», довольно забавно смешав две среды обитания, или просто «Затерянные».