Проснуться ото сна (СИ)

— Тогда, зачем ты пришел? — Вопрос показался мне странным, ведь я не представился.

— Тебе не интересно кто я? — разумно поинтересовался я, не видя в комнате кроме кровати места, куда можно сесть.

— Мне все равно, будь ты сам дьявол, — в его голосе слышалась усталость и отрешенность от всего происходящего. — Забирай, что тебе нужно, и уходи.

— Мне не нужно ни одной вещи из этого дома, — я устроился на кровати, положив ногу на ногу. — Все вещи уже описали? Когда торги?

— Скоро. У меня нет настроения разговаривать о чем-либо с чужаком. Если что-то пропадет, скажу, что украли. Могу посоветовать подлинные картины в гостиной или драгоценные украшения в комнате моей матушки.

У меня сложилось впечатление, что Энджил не услышал ни одного слова, сказанного мной.

— Ты заблуждаешься, я не вор, — встав с кровати, я подошел к нему, по-прежнему смотрящему в темноту за окном. — Скажи, что ты видишь?

— Темноту. — Он повернул голову, и первый раз посмотрел на меня глазами цвета безоблачного летнего неба. — Впереди только боль и пустота. Ты не сказал, зачем пожаловал.

— За тобой. — Энджил удивился, в глазах читалось непонимание моих слов. — Я устал ощущать себя одиноким, хочется разделить свою жизнь с тем, для кого станешь небезразличным.

— Одиночество… это грустно, повторюсь, что мне все равно, — его голос вновь стал монотонным и безжизненным.

— Это хорошо, что ты не против моего предложения. Вскоре я вернусь, чтоб забрать тебя, ты дождешься?

Энджил горько усмехнулся:

— Ты переживаешь, что я себя покалечу? Не бойся, второй такой ошибки я не совершу. И убежать тоже не получиться.

Я подошел и положил руку ему на голову, потрепав золотые, волнистые волосы.

— Меня зовут Алекс, больше всего я не хочу остаться один.

Какое-то время мы молчали, наконец брать произнес бесцветным голосом:

— Твои опасения мне вполне понятны, ты ждешь и от меня, что я распахну свою душу? — Я покачал головой, взгляд Энджила был направлен на мое отражение в оконном стекле. — Я боюсь очередного предательства.

Из отчего дома я вышел окрыленным, моя давняя мечта поговорить с Энджилом наедине сегодня осуществилась. Странно, на него я совсем не злился, а когда заглянул в его прекрасные глаза, мне стало грустно.

Я не позволил себе проникнуть в его сознание, чувствуя прочную невидимую преграду, создаваемую братом. Словно какая-то незнакомая до этого сила таилась в нем, и если бы я настоял, то мог дорого поплатиться за свое любопытство. В одном я был уверен: с Энджилом что-то случилось и в этом присутствует вина Адиса.

Отыскать Адиса не составило труда. Когда я предстал перед ним, он широко улыбнулся.

— Я уже заждался тебя, решил, что ты готов принести жертву, внезапно исчезнув. Прошу, присаживайся в кресло.

— Нет, спасибо, лучше постою.

— Брезгуешь? — Адис усмехнулся, начав напевать какую-то мелодию. — Приступим сразу к делу.

Теплый халат изумрудного оттенка делал его глаза безумно яркого цвета. Я оглядел комнату, она была оформленная в сдержанных тонах: бежевые стены, бежевый пол с темными завитками рисунка, темная мебель с золотыми вставками, только два кресла около окна под стать шторам кремовые, на стенах висели картины прекрасных зимних пейзажей в золоченых рамках. От интерьера гостиной веяло холодом.

Адис сел в одно из кресел, вальяжно развалившись, и взял со стоявшего рядом столика трубку:

— Ты не против, если я закурю? — Он раскурил ее и выпустил изо рта белый дымок.

— Наслаждайся, пока можешь, — ответил я, устав от его наглости.

— Пусть так, я готов пожертвовать многим для достижения своей цели, — довольный, он откинулся на спинку кресла.

— Вижу, что даже не гнушаешься посягнуть на человеческую жизнь, — я брезгливо поморщился, отмечая его сходство в отношении к людям с графом Экшеленом.

— Что значит одна ничтожная жизнь по сравнению с вечностью, — по лицу было видно, как он наслаждается звучанием последнего слова. — Приступим.

— Вначале ответь мне на два вопроса, — бестактно перебил я, мимику лица я до конца не понял: или его задела моя наглость, или он ждал безропотного подчинения. — Что ты сделал с Энджилом?

— Так предсказуемо, — Адис махнул в мою сторону рукой. — Может, сядешь, а то создается неприятное впечатление, что я разговариваю со слугой. Не надо злиться, я здесь, можно сказать, не при чем. Если хочешь узнать подробности, то спроси у него сам. Отвечу только, что всему виной любовь, ради нее живут, ради нее умирают. Ты любил когда-нибудь?

— Не твое дело, — огрызнулся я, рухнув в белое кресло.

— Похоже, мои слова задели тебя. Давай поскорей покончим с этим, не тяни.

— Как ты себе представляешь жизнь вампира? Для чего тебе это? — Я подпер подбородок рукою, повернувшись в его сторону. В моем взгляде скользило безразличие.

Адис усмехнулся: